Последние отзывы

  56  

— Десять золотых я не собираюсь оставлять местным жителям, — огрызнулся Ярги.

— И то дело, — решили стражники и по примеру Ярги стали обыскивать тела других мертвецов.

Вот она, любовь человеческая к ближнему своему. Особенно после смерти. На такое не пойдут ни эльфы, ни орки, ни карлики, ни гномы, ни даже огры. В вопросе о мертвецах мы стоим где-то между гхолами и доралиссцами. Если первые с радостью сожрут своего павшего товарища, то вторые не обратят на его смерть никакого внимания и даже позабудут похоронить. Сравнивать человечество с трупоедами или с козлами-переростками не очень-то приятно, но что поделаешь? Жизнь местами очень гадкая штука.

— Ну все? — Гигант спрятал блеснувшее в руках золото в карман. Уходим.

— А как же вор?

— Ну так оставайся и жди его тут, пока тебя не прирезали! Или дождись очередного стада доралиссцев. Они будут очень рады забить тебя дубинками.

Никто не захотел спорить, и стражники торопливым шагом скрылись во тьме проулка, находящегося напротив того, куда совсем недавно убежали Ро и погнавшийся за ним доралиссец.

Я ждал, когда их шаги стихнут в проснувшемся и окрепшем тумане. Туман уже обнял тела мертвецов своей дланью, и создавалось жуткое впечатление, что он разумен, что вот сейчас пытается поднять мертвецов и повести в бой. Что…

Стоп! Больше никаких дурных мыслей, Гаррет! Тебе сегодня еще предстоит долгое путешествие в такие места, где мертвецы — это цветочки. От графика я отставал уже минут на двадцать, проклятые стражники и не менее проклятые доралиссцы нарушили мне весь план. Придется нагонять. Летом светает рано, и часа через четыре, ну, может быть пять, я должен покинуть Запретную территорию, пока на нее не пришло утро.

Вновь подняв с земли узел с мясом, я опять уронил его, а затем грязно выругался. Естественно, про себя. В том переулочке, куда убежал Ро, раздались одинокие шаги. Нет, ну вы подумайте! В Конюшне Старка аншлаг почище, чем на Рыночной площади! Не спится люду, ох не спится!

Из темноты вышел одинокий доралиссец. Его дубинка была обагрена кровью. Видать, бедняга Ро все же медленно бегал. Этого доралиссца я узнал. Пускай они и похожи мордами друг на друга и человеческому глазу трудно отличить одного козла от другого, но доралиссцев с одним рогом встретишь редко. Именно этот гад участвовал в том памятном забеге прошлой ночью, когда я, на свою голову, вызвал Вухджааза.

Доралиссец прошел мимо и остановился не далее чем в ярде от меня. Козел заметил лежащих мертвецов. Уж не знаю, сколько бы он там соображал что к чему, но мое терпение окончательно лопнуло, и я решил подстегнуть его мыслительный процесс.

— Бэ-э-э, — испуганно начал Однорогий, когда я приставил к его горлу клинок.

— Брось дубинку, козлик, — мурлыкающим голосом прошептал я из-за его спины.

Доралиссец — о чудо! — никак не отреагировал на обидное слово «козлик» и разжал пальцы. Дубинка грохнулась на мостовую.

— Вот, хороший мальчик. — Я старался дышать ртом.

Конечно, Однорогий не Вухджааз, но запах мускуса был не очень приятным.

— Ты знаешь, кто я?

Доралиссец хотел что-то проблеять, но благоразумно промолчал. Я слишком сильно прижал лезвие к его горлу. Эти твари дьявольски сильны, и Однорогий вполне был способен переломить меня голыми руками, а шанса я ему такого давать не хотел.

— Я сейчас чуть-чуть ослаблю, чтобы ты смог говорить. Но только чуть-чуть, так что не делай глупостей. Понятно?

Доралиссец издал икающий звук, который я решил интерпретировать как согласие быть паинькой.

— Итак, повторим вопрос. Ты знаешь, кто я?

— Нэ-э-эт.

— Я Гаррет.

Однорогий напрягся, и я тут же немного вдавил лезвие ему в шею.

— Но-но! Без глупостей.

— У тэ-э-эбя наш Конь! Вэ-э-эрни! — проблеял козел, после того как я вновь немного убрал лезвие от его горла.

— Кто сказал, что у меня Конь? — быстро спросил я.

— Человэ-э-эк.

— Понятно, что не дракон. Кто конкретно?

— Человэ-э-эк. Очень белый.

— Белый? — переспросил я.

— Э-э-э… — Доралиссец защелкал пальцами, стараясь подобрать слово. — Бледный.

Ага! Что и требовалось доказать. Все нити ведут к моему раненому и обожженному, но живучему другу Бледному. А следовательно, к гильдии воров Авендума и Маркуну. Что же, как я предполагал, так и случилось. Камешек, наверное, они и сперли, а все повесили на меня. И тут мою персону озарила очередная гениальная безумная идея.

  56