135 
— Регенерину? — переспросил я. — Здорово придумал!
— Что придумал? — не понял принц, но я уже приступил к делу.
Профессор Краевский уверял, что моя черная слизь —чудо-вещество, которое он назвал «краевином», отлично подействует и на людей. Теперь я решил это проверить.
Я аккуратно выпустил один-единственный коготь и слегка надавил лезвием на верхнюю часть грудины. Как и ожидалось, мои когти оказались достаточно остры, чтобы разрезать даже мою же каменную шкуру. Превозмогая боль и явное нежелание организма резать самого себя, я увеличил надрез до нескольких сантиметров. Оттуда выступило немного слизи.
Я зачерпнул сколько смог одной рукой, подождал несколько секунд, пока из меня не вышло еще немного, и взял еще столько же второй. Больше уже не успел — царапина начала закрываться. Двумя нижними руками я поднял девочку, средними снял с нее импровизированные бинты, а верхними начал мягко втирать в рану «краевин». Мать взирала на это действо с разинутым ртом, но, к счастью, не пыталась возражать, хотя ей явно этого хотелось.
Профессор не обманул. Жуткая рана на боку под воздействием черной слизи почти сразу же начала срастаться. Все, кто сгрудились вокруг нас (а таковых было человек двадцать), с благоговением наблюдали за тем, как с фантастической скоростью нарастают новые клетки, а старые и зараженные гибнут и тут же распадаются под действием тканевой жидкости яцхена.
Немножко не хватило. Пришлось мне снова вскрыть самого себя и добыть еще немного черной слизи. Но когда я все-таки закончил и девочка задышала ровно и глубоко, как дышат спокойно спящие, сарацины молча попадали на колени.
— Чудо! — ахнул старейшина. — Слава Аллаху
Мать спасенной девочки прижимала ее к себе, покрывала поцелуями лицо дочери, а потом точно так же лобызала мои когтистые ноги. Я смущенно отстранил ее, чтобы не унижалась. Не люблю я этого…
— Хорошо, что ты вовремя принесла мне свою дочь, — прохрипел я. — Еще бы немного, и ее душа покинула бы тело, а воскрешать мертвых не могу даже я.
Это я сказал на тот случай, если сейчас остальные жены и матери бросятся ко мне с просьбами воскресить и других погибших. По отдельным разочарованным лицам нетрудно было догадаться, что именно это кое-кто и собирался сделать.
Чудесное спасение девочки еще больше укрепило уверенность жителей деревни в том, что мы ангелы. Особенно Сигизмунд. Хотя я расспросил Рабана и выяснил, что Азраил, будучи ангелом смерти, описывается в Коране как еще более жуткое чудище, нежели я. Вроде бы он многорук и многоног, у него есть крылья, четыре лица, а на них тысячи тысяч глаз и языков — по одному глазу и языку на каждого живущего. Так что я еще легко отделался.
Нас всячески пытались отблагодарить. Или задобрить. Скорее всего, и то и другое. И поселян ужасно огорчало то, что мы вежливо отказываемся от их подарков. Собственно говоря, ничего особенного нам и не предложили — деревенька попалась небогатая. Но все, что у них было, нам отдавали от чистого сердца.
В конце концов нам удалось-таки втолковать местным, что ангелам драгоценности не нужны, а наложницы — тем более. Хотя Сигизмунд чуть было не соблазнился, уж больно жгучие взгляды на него бросала cтаростина внучка. Остановило его только то, что больниц поблизости не было, а от случайных связей вполне реально подцепить не только триппер, но и что-нибудь посерьезнее. Мало ли какие болезни водятся в других мирах? Это ко мне никакая зараза не пристает, а Сигизмунд запросто может заразиться. В скафандр был вмонтирован специальный облучатель, просто поджаривающий все вредоносные микроорганизмы, но от половых инфекций он защитить не в силах.
Принц скрепя сердце согласился с моими доводами и решительно отверг предложение. Девушке просто приглянулся светловолосый красавец с необычным для здешних мест лицом, а ее родителям очень хотелось, чтобы их правнук родился от самого настоящего ангела. И они были не одиноки — Сигизмунду то и дело делали недвусмысленные намеки! А вот ко мне почему-то никто с таким предложением не обращался…
Единственное, что мы согласились принять в награду, обед. У меня уже нестерпимо сосало под ложечкой (хотя я и успел съесть воробья, подлетевшего достаточно близко, чтобы я мог дотянуться до него хвостом), Сигизмунд тоже проголодался, так что нам быстро собрали праздничный дастархан.
По здешним обычаям есть полагалось сидя на полу, причем разувшись. Я-то сразу уселся, скрестив ноги точно так же, как и старейшина с семьей, а вот у Сигизмунда возникла заминка. Обувь отдельно от скафандра не снималась. А совсем раздеваться ему не хотелось — под скафандром у принца было только нательное белье. Он некоторое время бросал на меня взоры, полные отчаяния, но я делал вид, что не замечаю его проблемы. В конце концов он плюнул на все и уселся как есть.
135 
