137 
Ее мужа или его брата убили. Это было слишком страшно, чтобы пережить или даже понять. В голове у Лорен гудело, стены пещеры бешено плясали у нее перед глазами. Невозможно было поверить в то, что Джеред лежал здесь, у ее ног, окровавленный, неподвижный, бесчувственный.., мертвый.
Что-то тяжелое ткнулось в ее колено, Лорен с досадой отодвинулась. Она не хотела ни о чем думать, никуда смотреть, погруженная в какое-то странное оцепенение. Но толчок повторился. Лорен заставила себя отвести глаза от неподвижного тела и посмотрела вниз. В ее колено упиралось дуло ружья.
Ружье не может двигаться само по себе, с трудом соображала Лорен. Мучительно напрягая зрение, она всмотрелась в темноту, откуда тянулся ствол ружья, и увидела узловатые руки Джека Тернера, вцепившиеся в приклад и толкавшие ружье в ее сторону. Значит, Безумный Джек жив! Лорен увидела его полные боли глаза, в которых билась какая-то мысль. Она бросила взгляд на мощную спину Курта, стоявшего лицом к Руди или Джереду – она не знала, кто из них остался в живых.
Лорен догадалась, чего хочет от нее Джек, но она не могла этого сделать. Все, чему ее учили, все ее жизненные принципы не допускали такого выхода. Даже если бы физические силы, стойкость духа позволяли ей сделать это, она не смогла бы. Это было не правильно. Этому не было оправдания. Никакого.
Джеред? Ее ребенок? Где граница между добром и злом, между справедливостью и несправедливостью?
Сырые, мрачные стены пещеры вдруг прекратили свое бешеное кружение. Боль обручем стискивала голову Лорен, переходя в мучительные желудочные спазмы.
«Переживет ли это мой ребенок? Господи, пусть с ним ничего не случится. Господи», – молилась она. А ее муж? Неужели она потеряла его? «Нет! Джеред!» – безмолвно взывала Лорен.
Раздался сухой металлический щелчок – Курт взвел курок.
«Боже, пожалуйста, не требуй этого от меня, – молила Лорен. – Что, если я промахнусь и вместо Курта попаду в того, кого люблю? Я же не умею стрелять. Господи, пожалуйста, найди другой выход».
Но было слишком поздно. Курт тщательно прицелился. Лорен ухватилась за ружье и быстро притянула его к себе. Головокружение и туман перед глазами исчезли. Она прицелилась в широкую спину Курта и нажала спусковой крючок. Два выстрела прозвучали одновременно.
Отдача была настолько сильной, что Лорен не удержалась и упала на спину, оглушенная заполнившим пещеру гулом, Затем раздался еще один выстрел – в ее голове. Перед глазами появилась красная пелена, яркие желтые огни заплясали по стенам пещеры, потом все погрузилось во тьму, и Лорен отдалась блаженному забвению.
Глава 26
Мир. Безмятежность. Тишина. Счастье забвения.
Сны.
Гостиная Пратеров. Лорен за фортепиано. Она играет, хотя не слышно ни звука. На ней ослепительно белое кружевное платье.
Мария стоит рядом с улыбающимся Беном. Он огромный и вдвое крепче, чем был в жизни. Он смотрит на Марию сверху вниз и нежно гладит ее по руке. Карсон Уэллс тоже здесь, улыбается Лорен своей доброй печальной улыбкой. Что все они делают в гостиной Пратеров?
Она ищет среди них еще одного человека и перестает играть. Она тщетно пытается увидеть смуглое худощавое лицо. Кого она ищет? Этого Лорен не может вспомнить. Ей только известно, что это лицо она хотела бы видеть больше, чем любое другое. Для нее это важно. Но почему? Почему? Видение постепенно погружается в туман, и она снова остается одна.
Она летит по длинному коридору. По обеим его сторонам колонны. У нее очень длинные волосы, настолько длинные, что, если бы она попыталась пролететь между колоннами, они обвились бы вокруг них и не пустили бы ее. Волосы тянутся за нею, пока она летит по этому бесконечному коридору. В конце него Лорен видит фигуру в свадебном наряде. Лицо, обрамленное кружевной фатой, похоже на ее лицо, но это не она. Это ее мать.
– Мама! – безмолвно кричит Лорен. – Мама, я лечу.
Она подлетает все ближе и ближе, видит прекрасное лицо, которое кажется почти прозрачным и все же живым. Глаза, совершенно такие же, как у Лорен, смотрят на нее с любовью, и она чувствует, как все ее существо наполняется радостью. Улыбающиеся губы беззвучно шевелятся, но Лорен понимает, что говорит ее мать.
– Лорен, ты стала прекрасной женщиной, и я горжусь тобой. Я любила тебя, когда ты была маленькой. По ночам я приходила в твою комнату и смотрела на тебя, пока ты спала, я целовала и ласкала тебя, удивлялась, что ты такая маленькая и нежная, я молилась, чтобы Бог дал тебе счастье. Ты всегда была таким милым ребенком, никогда не причиняла никаких неприятностей. Так жаль, что мне пришлось покинуть тебя. Я бы хотела быть рядом с тобой, видеть, как ты растешь. Но мне было так больно, Лорен. Пожалуйста, пойми, почему я была вынуждена оставить тебя.
137 
