Последние отзывы

  110  

И тут вдали послышалось гудение, от которого сердце у Джека предательски дрогнуло. Ибо он узнал этот звук то жужжали бесчисленные пчелы. Как же их много… должно быть, впереди стоят сотни и сотни ульев. Джек, благодаря матери хорошо знавший пчелиные повадки, отлично разбирал все оттенки их монотонного пения. По звукам, что издают пчелы, нетрудно понять, в каком они настроении.

Джеку доводилось слышать пчел разозленных и пчел бодрых, пчел озабоченных и пчел отчаявшихся — если их улей постепенно вымирает. Но этими владела безумная радость. Мальчуган словно наяву увидел, как они тысячами роятся над деревьями, поднимаясь и опускаясь. И встревожился — хотя прежде никогда пчел не боялся. Просто этой неуемной радости ему было не вынести. Джек поспешно повернул назад.

Торгиль по-прежнему сидела на берегу ручья, как зачарованная глядя на воду. Джек нарезал ей спелых груш, потом отыскал большой плоский камень и размолол ядрышки орехов в кашицу. Девочка поела — и вновь уставилась в ручей.

«Ну и ладно», — подумал Джек. Однако спустя какое-то время всё же встал и поменял повязку у нее на лодыжке. Девчонка же не виновата, что она берсерк с кошмарным характером. Опухоль на ноге прошла, равно как и волдыри на щеке. Торгиль явно выздоравливала — хотела она того или нет.

Остаток дня все отдыхали: Джек то дремал, то играл с Отважным Сердцем, катая туда-сюда круглый каштан. Мальчик знал, что надо бы собираться в путь, но им овладело умиротворенное благодушие. Давным-давно он не чувствовал себя так уютно.

Ближе к ночи Джек вновь пошел прогуляться и увидел на полянке снежных сов. Они клевали морошку и ухали промеж себя. Тут же пристроилась полевка: мышь деловито точила побег дикого горошка. Привычные Джеку совы грызуна тотчас бы сцапали, а эти — нет, даже внимания на него не обращали.

Джек решил задержаться в долине чуть дольше, хотя Торгиль упрямо его разубеждала. Воительница вновь могла говорить — и говорила не умолкая.

— Мы — в походе, — твердила она — Рабу, конечно, этого не понять, но вообще-то расслабляться нам не полагается. Наш долг — как можно скорее отыскать Горную Королеву. Олаф именно этого и хотел бы. Мне осточертело валяться пузом кверху.

— Да ты ничем другим и не занимаешься, — парировал Джек. — А я вот пошел еды добы!

— А я отыскала долину.

— Как тебе вообще это удалось? — полюбопытствовал мальчик.

Торгиль покраснела до корней волос.

— Просто случайно догадалась.

В любом случае, нужно, чтобы твоя лодыжка окончательно зажила. Не могу же я вечно таскать тебя на руках, словно котенка.

— Никакой я не котенок! Я — Торгиль дочь Олафа. Я поползу на окровавленных коленях и ладонях, если понадобится!

Джек с удовольствием отметил, что Торгиль вновь стала самой собой. Значит, и впрямь поправляется. Для перелома лодыжка ее срасталась на удивление быстро. Через день-два девочка уже сможет идти самостоятелен но, и Джек твердо вознамерился дождаться, пока Торгиль вновь обретет свободу передвижения.

С каждым днем цветущая, прогретая солнцем долинка очаровывала его всё больше. Жизнь между тем текла по заведенному распорядку. По утрам Джек отправлялся промыслить еды. В полдень он купался в ручье, а по вечерам просто гулял, исследуя окрестности. А в промежутках болтал с Торгиль (по мере того, как девочка выздоравливала, она становилась всё мрачнее и угрюмее) и с Отважным Сердцем: ворона положение дел вроде бы тоже не особо радовало.

В воздухе разливалась радость. То и дело Джека охватывало безумное желание покувыркаться во мху или набить рот земляникой так, чтобы сок потек по подбородку. Порою он именно это и проделывал. А иногда закатывался идиотским смехом и хохотал до колик, до упаду, безо всякой видимой причины, пока не начинал задыхаться. «Это место — средоточие чистейшей жизненной силы», — думал он.

Мальчик резко сел.

Ему вдруг вспомнился рассказ Барда о том, как тот учился в Ирландии вместе со своим лучшим другом. «День за днем мы сидели, пытаясь приоткрыть разум жизненной силе. А когда она подступала слишком уж близко — тут же отдергивались, точно боясь обжечься… Но моему другу нравился вкус власти. Он не остановился вовремя. И в один прекрасный день в нём что-то сломалось. Он громко взвыл и бросился бежать — так быстро, что только я его и видел. Пока не добрался до Долины Безумия».

«Я услышал их хриплый гогот задолго до того, как увидел их своими глазами, — рассказывал Бард. — Жуткий был звук, что-то вроде смеха — смеха, в котором нет ни капли радости. Все барды-неудачники в Ирландии находили дорогу в это одно-единственное место, где жизненная сила мощнее, чем где бы то ни было. И оставались там навсегда».

  110