— Не пойду!
Посланник сделал длинную паузу и сказал:
— Я доложил о ситуации директору Колледжа. Он передаёт вам, что в случае неявки к школьному психоаналитику вы будете вызваны на дисциплинарную комиссию.
Никки поняла, что ей не отвертеться от визита к пренеприятному доктору Фростману, и со вздохом отправилась вслед за кентавром. Он привёл её к низкой торцевой двери в полутёмном коридоре.
«Переселился психоаналитик, что ли?» — удивилась девушка.
Но за дверью был не кабинет, а комната, которая освещалась лишь нервными разноцветными бликами. Переливчатые странные пятна бегали по стенам и сопровождались не менее странными звуками — то тягучими и плаксивыми, то резко бьющими по нервам. В носу возникло какое-то щекотание.
«Бурдюк Козерога! Доктор изобрёл психоделический предбанник!» — усмехнулась Никки и поспешила за кентавром к противоположной двери, задерживая дыхание и стараясь не всматриваться в навязчивые узоры и не вслушиваться в раздражающие взвизги. Когда девушка открыла следующую дверь, сумбурные звуки за её спиной выстроились в отчётливый и неприятный хохоток.
Новая комната выглядела гораздо лучше. Она ярко освещалась настенным экраном, похожим на окно: залитый солнцем пляж, скрипуче кричат чайки, невысокие морские волны шипят на горячей гальке. Никки даже почувствовала терпкий йодистый запах сухих водорослей.
Доктора не было и здесь.
На экране появилась маленькая девочка, бегущая к морю. Она забежала по колено в воду, счастливо взвизгнула и обернулась…
Никки оцепенела.
Это была она. Ещё с белокурыми, не стеклянными волосами. Ещё беззаботная, как дети и птицы. Но она никогда не была на море!
Девочка на экране играла вперегонки с набегающими волнами, а камера медленно подплывала к ней, одновременно поднимаясь. И вот Никки смотрит на маленькую девочку сверху, с высоты человеческого роста — глазами неслышно подкравшегося взрослого.
Тень упала на ребёнка. Маленькая Никки обернулась и подняла глаза, щурясь от солнца. Улыбка на её лице быстро таяла.
Фильм был сделан мастерски: взрослой Никки так безумно захотелось закричать: «Беги!», что она закусила губу.
Девочка с испуганным лицом загородилась рукой — от солнца, или от невидимой опасности.
Камера резко спикировала.
Крупный план детской руки. На тонком запястье с хрустом возник рваный разрез. Обильно брызнула кровь, залив экран. Йодистый аромат моря сменился на пронзительный медицинский запах.
Раздался крик. Никки не поняла, кто кричал — она сама или девочка на экране. Но нашла она себя на полу.
Робби тоже вопил ей что-то прямо в уши, но она не могла разобрать его слов в невыносимом грохоте: на экране уже возник огромный механический молот, бьющий по раскалённой светло-малиновой металлической болванке. Она послушно сплющивалась — толчками, осыпая темнеющую окалину. Никки оглушило, обдало жаром и испарениями горячего металла. Огненная глыба так надвинулась на девушку, что вызвала нестерпимое желание отстраниться.
Девушка не успела перевести дух — и снова смена картинки: вечер, прохладный ветерок, горящие свечи на столе в кафе. Букет пахучих цветов. Две молодых руки ласково соединились… и вдруг на глазах постарели — покрылись морщинами, вздувшими венами и старческими пятнами. Цветочный запах сменился душной вонью стариковского белья.
— Выбираемся отсюда! — наконец разобрала она голос Робби.
Никки с трудом встала на ноги.
А на экране уже красавец-олень поднял точёную морду от воды и посмотрел на девушку грустными глазами. С морды капала вода. Томми? И сразу — мёртвый олень с вздувшимся животом и растопыренными ногами. В нос ударил запах падали. Пространство заполнилось жужжаньем сотен мух. Картинка приблизилась, и гниющая плоть оленя превратилась в скользкие холмы, густо усеянные сине-зелёными бронированными гигантами. Насекомые обернулись волосатыми, шипастыми монстрами, а Никки смотрела на них фасеточными глазами такого же чудовища. Жужжанье перешло в низкий гул, а трупный смрад перетёк в густой карамельный запах.
«Неужели доктор решил, что я буду подопытной крысой в его лабиринте?»
Никки толкнулась назад — закрыто! Тогда она решительно бросилась к двери напротив. Кентавр куда-то исчез. Девушка надавила на дверь — та тоже была заперта. Никки обрадовалась: «Доктор думает, что меня может остановить какая-то дверь?» Она отошла на пару шагов — чтобы вышибить преграду к чёрту. И тут приятный женский голос сказал: