— Это ураганные дюны! Я видела профили берегов после урагана: он разрушает обычную дюну и создаёт новую, вдали от берега, где её не достаёт рядовой прибой. Этот ряд дюн связан с сильными ураганами!
— Почему же их так много? — скептически откомментировал Робби. — Каждый новый ураган должен разрушать прошлую штормовую дюну.
— Правильно, но из-за течений и роста коралловых рифов площадь этого пляжа увеличивается, и береговая линия отодвигается в океан. Поэтому новый ураган не размывает старую дюну, а лепит рядом свою. Этот набор дюн может быть геологической летописью крупнейших ураганов Карибского моря! За последние века или за тысячи лет?
Увы — Робби снова не смог датировать отдельные песчаные гребни.
Но это не помешало прибрежным дюнам занять достойное место в заключительной части реферата.
— Не уверен, что здесь замешаны ураганы, — пробурчал Робби. — Это лишь гипотеза. А может, за многорядную дюну отвечают колебания уровня океана или периоды ускоренного роста кораллов?
— Не будь занудой, — ответила девушка. — Конечно, гипотеза. Школьная работа — не диссертация, не будем много на себя брать.
Никки надиктовала последнюю строчку, утомлённо откинулась в кресле:
— Я и не знала, что подавляющее большинство людей на Земле живут на берегах — океанов, озёр или рек.
— Ты поднаторела в географии!
— А ты знаешь, что все люди на Земле — родственники?
— Конечно, знаю — это следует из кроличьих чисел Фибоначчи и теории вероятности. Тебе интересен факт, что ты десятиюродная внучка одного из французских президентов? Или что японский рыбак из Кобе твой кузен в пятнадцатом колене?
— Да! Когда на лекции по демографии я услышала про это всемирное родство, то у меня закружилась голова. Оказывается, у меня такая огромная семья…
— Они не считают тебя родственником и равнодушны к факту твоего существования.
— Ну… у всех в семье свои недостатки. И, думаю, ты преувеличиваешь взаимное равнодушие людей. Если японский рыбак увидит, что я голодна и у меня нет денег, разве он не поделится со мной выловленной рыбой?
— Ну… может, и поделится.
— Вот я и говорю: мы — родственники. Я тоже, когда представится случай, позабочусь и о японском рыбаке, и о французском президенте.
— Нужна ты им очень!
— Нужна, даже если они не подозревают об этом.
Никки встала из-за рабочего стола, потягиваясь и смотря на карту мира. Возможно, под влиянием усвоенной лавины географических данных, девушка вдруг ужаснулась:
«Как они там выживают, бедняги? Они строят своё жильё и жизнь на крышке кипящего котла! Континенты расползаются, как скользкие льдины; землетрясения ломают земную кору; вулканы заливают города огненной лавой и засыпают горячим пеплом… А торнадо и наводнения? А сезонные кошмары — так называемые зима и лето? То жара с засухой навалится, то снегом и льдом засыплет. Жить на Земле могут только герои. Из дома страшно выходить без скафандра высокой защиты — на тебя могут броситься крокодил или автомобиль, грипп или град. Космический астероид — это тихая заводь по сравнению с Землёй».
— Ложись спать, — приказал Робби. — А то завтра будешь бродить как привидение.
— Я хочу попасть на Землю побыстрее… — невпопад своим мыслям сонно пробормотала Никки, проваливаясь в такой заслуженный, но такой короткий сон.
Утомлённой девушке приснился старый кошмар: родители уходят куда-то навсегда, даже не замечая её. Она хорошо знала, чем кончится сон — глухой дверью одиночества, но всё-таки, безъязыкая и бессильная, отчаянно тянула руки вслед родителям — и вдруг увидела, как мама обернулась. Сердце девочки забилось быстрей птичьего — и она мигом сбросила ярмо слабости. Родители взяли её за руки, и они пошли вместе.
Она была так счастлива, что смотрела только на маму и папу и не обращала внимания — куда они идут.
А шли они долго. Говорили и смеялись. Наступил вечер — тёмный и даже моросящий, но девочка была готова идти под дождём всю жизнь.
Не одна! Не одна!
Дорога кончилась у стены из тёмно-красного кирпича. Каблуки маминых туфель, звонко простучав по мокрому асфальту, остановились возле открытой двери.
За ней клубился лишь слабо светящийся туман.
Никто не сказал ни слова — лишь отец торопливо сжал плечо Никки и подтолкнул её вперёд.
Она переступила порог и обернулась. Родители стояли с той стороны двери и улыбались сквозь слёзы и тревогу. В прошлом осталась и пустынная ночная улица с неяркими жёлтыми фонарями.