Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
49 
В данный момент Банан, обеспокоенный чересчур активной деятельностью УБОПа, отсиживается на своей вилле в горах Коста-Рики. Пока он, развалившись в шезлонге у бассейна, потягивает холодное пиво и размышляет о перспективах вторжения синяевской братвы на принадлежащие колумбийской наркомафии рынки сбыта, Психоз тут вынужден крутиться как белка в колесе, решая локальные российские проблемы.
Смерть генерала и арест Пасюка стали тяжелым ударом по группировке. Богдану предъявили обвинение в умышленном убийстве. Ловко придумали. На торговле оружием его взять так и не смогли. Теперь легавые попытаются раскрутить Удмурта на полную катушку. Ничего, с этим мы как-нибудь разберемся.
Хуже всего то, что в связи со смертью генерала может сорваться намеченная на начало июля крупная поставка оружия за рубеж. Срыв этой сделки равносилен потере лица. Это недопустимо. Если синяевская группировка что-то обещает, она выполняет свое обещание, иначе не будет доверия, иначе покупатели обратятся к конкурентам. Кроме того, придется выплатить неустойку. Очень большую неустойку.
Надо срочно спасать положение. В первую очередь следует освободить Удмурта. Кое-какие шаги для этого Психоз уже предпринял. Он связался по сотовому телефону с Александром Гаковым, заместителем мэра Москвы и, не называя своего имени, произнес несколько ни к чему не обязывающих фраз, между делом упомянув о том, что слышал об аресте некоего Богдана Пасюка, обвиняемого в предумышленном убийстве, и чрезвычайно гордится тем фактом, что московская милиция работает так четко и оперативно.
Итак, с Удмуртом все ясно. Теперь генерал. Кто же, все-таки его заказал?
«Съезжу-ка я завтра в Рузаевку, — подумал синяевский авторитет. — Пожалуй, стоит поговорить с Глебом Бычковым».
Ровно в девять утра Денис взволнованно прохаживался перед памятником Зое с кислотой. Сонный после ночной попойки с Моджахедом в недавно открывшемся под ментовской крышей ресторане со странным названием «Всеобщая ответственность», Глеб Бычков появился у исторического обелиска только в двадцать минут десятого. И вот теперь бригадир синяевской мафии и смотрящий по Рузаевке давал Денису последние наставления.
— Врать, что ты был в армии не имеет смысла. Припечатать бороду Андреичу тебе все равно не удастся.
— Бороду? — недоуменно повторил Зыков. — Какую бороду?
— Вот посадил лоха на свою голову, — вздохнул Бычков. — Бороду припечатывать — это то же самое, что уши шлифовать — обманывать значит. Я говорю, что обмануть тебе Андреича не удастся. Он фуфло за милю чует. Имей в виду: бить будет — не возникай, крылья не растопыривай.
— Бить? — забеспокоился Денис. — За что?
— Не за что, а зачем. Для уважения. Андреич у нас к дедовщине привык. Да ты особо не беспокойся. Мы если бьем, так с толком. Вот когда Гляделкину фанеру пробиваем, не шибко усердствуем, помним, что у него позвоночник травмирован.
— Фанеру? Какую фанеру? — окончательно потерял нить разговора Денис.
— Ты откуда вообще такой взялся? — жалостливо поинтересовался Бык. — Не знаешь, что означает «фанеру пробивать»?
— Не знаю, — покаялся Зыков.
— Это когда двое бьют третьего одновременно с двух сторон — в грудь и в спину. Гляделкин — это наш лоточник. Вообще-то он Шурик, а Гляделкиным его прозвали за то, что когда мы ему пробиваем фанеру, он краснеет, и у него глаза вылезают на лоб. Красивые такие гляделки делаются.
— А за что вы его бьете-то? — поинтересовался слегка побледневший Денис.
— Ворует, — пожал плечами Глеб. — Мы же не звери, без дела фанеру пробивать не будем.
— Вы его бьете, а он все равно ворует? — удивился Зыков.
— В этом-то и состоит неразрешимая загадка русского народа, — глубокомысленно изрек Бык. — Сколько его ни бей, а он все равно ворует. Кто ж в торговле не ворует? Без этого нельзя.
— И ты воруешь?
— А что я, на марсианина похож? — удивился Бык. — Я — как все.
— Но если все воруют, то зачем вы бьете Гляделкина?
— Как зачем? Чтоб не попадался. И еще — чтоб не скучно было. В жизни должен быть интерес, понимаешь? Менты воруют? Воруют! Политики воруют? Воруют! Бизнесмены и предприниматели, мать их так, воруют? Воруют! Военные воруют? Воруют! Служители зоопарка воруют у зверей мясо. Работники детских домов воруют у детей масло и крупу. Украинцы воруют российскую нефть. Чеченцы воруют заложников и вообще все, что плохо лежит. И все при этом друг за другом гоняются, все друг друга бьют, все друг друга мочат. Менты бандитов, бандиты бизнесменов, бизнесмены политиков, военные — чеченцев, чеченцы — вообще всех подряд. В этом-то и состоит высший смысл, неужели не ясно? Воровать, но не попадаться, бить самому, а не быть битым. Усек?
49 
