70 
* * *
В голове гудело, во рту поселилось множество ежей, затылок отчетливо пульсировал и не давал ни на секунду забыть о себе. Я зашипел похлеще, чем кипящий котел, и соизволил открыть глаза. Перед глазами все расплывалось, так что мне потребовалось заметное усилие, чтобы понять, где я очутился на этот раз.
— С добрым утром! — Раздавшийся голос заставил меня повернуть голову в сторону говорившего.
— Это, по-твоему, доброе утро? — хмыкнул я.
— По крайней мере мы все еще живы, Гаррет, — ответил мне Угорь.
— Давно мы здесь?
— М-м-м? Уже утро следующего дня. Весь прошлый день и ночь мы проторчали тут. Как твоя голова?
— И не вспоминай, — со стоном попросил я гарракца. — Гудит, как растревоженный пчелиный улей. Меня довольно сильно приложили в карете.
— Угу. Я уже беспокоиться за тебя стал, ты все в себя никак не приходил и стонал без перерыва.
— Мне снились плохие сны, — пробормотал я, вспоминая прогулку по мрачным коридорам хозяйской тюрьмы и загадочный огненно-снежный мир теней, первый мир, мир Хаоса, мир, который, по словам теней, должен умереть.
Сон! Это был всего лишь очередной сон из нескончаемой связки кошмаров! Я скосил глаза и посмотрел на свой живот. Как и следовало ожидать, рубашка не порвана когтями Посланника и не обгорела в багровом пламени. Да и я цел и невредим, если не считать легкой головной боли после знакомства с дубинкой и ноющего зуда в ребрах после столкновения телеги со стеной дома.
— Ты-то как? Тебе ведь больше моего досталось, — спросил я у Угря.
— Выживу, — односложно ответил он мне.
Ну, раз гарракец говорит, что выживет, значит, выживет.
Я попробовал пошевелить руками, но из этого ничего не вышло — какая-то сволочь крепко-накрепко связала их у меня за спиной.
— Даже не пытайся, — усмехнулся Угорь, заметив мою попытку проверить крепость веревок, перетянувших запястья. — Веревка из волокон арта, от нее просто так не избавишься. Я целый час провозился, но так ничего и не получилось.
Арт — это такое дерево, дохленькое, кривое и ничем не примечательное. Но из его волокон, после того как их должным образом обработают, получают великолепные прочные веревки. Их можно перерезать или перегрызть, но разорвать или вывернуться из таких пут способен только очень сильный или же очень ловкий человек. Веревка из волокон арта крепко и надежно оплетает запястья, но не пережимает их, так что если не пытаться вырваться, можно чувствовать себя более-менее комфортно.
— Нас в тюрягу, что ли, посадили? — немного туповато пробормотал я.
Мне никак не удавалось избавиться от наваждений снов. Все еще не верилось, что долгое путешествие в подземных коридорах и разговор с тенями — это всего лишь сны. Пускай они и были очень реальны.
— Конечно же в темнице! Или ты ожидал, что сторонники Неназываемого нас с тобой на званый обед пригласили?
М-да. Все же меня довольно сильно приложило, глупые вопросы так и сыплются. Я огляделся, стараясь получше ознакомиться с местом нашего заключения.
Темницей это назвать было трудно. Нет, тут, конечно, наличествовали серые стены, маленькое решетчатое окошко под потолком, грязная солома на полу и одинокий факел на стене. То есть на первый взгляд самая обычная и не очень-то располагающая к постоянному жительству камера. Но вот в чем была странность — я ни разу в жизни не слышал от людей, побывавших в тюряге, что в камере должно быть две двери.
— Вторая дверь запасная? Если тюремщики ключ от первой потеряют? — не удержавшись, попытался я пошутить.
Очередной глупый вопрос с моей стороны остался без ответа. Тьма! Как же гудит в голове!
Первая дверь — деревянная, обитая узкими стальными листами, располагалась прямо напротив нас. Вторая дверь, полностью железная, находилась на левой стене камеры, и засов у нее, в отличие от первой, находился здесь, а не снаружи, как у любой уважающей себя двери в тюрьме.
— М-м-м… Наконец-то осенило меня. — Железная дверь ведет не к свободе, а куда-то еще. Иначе с чего бы на ней устанавливать засов с этой стороны? Уж точно не для того, чтобы мы спокойно отсюда вышли.
— Гаррет, тебя, по-моему, слишком сильно стукнули. — Угорь думал в том же самом направлении, что и я. Меня действительно слишком сильно стукнули. — Ты лучше помолись своему Саготу, чтобы нас отсюда вытащили.
— Вытащат-то нас в любом случае и, кажется, вперед ногами. Настроение у меня было мрачновато-говорливым. — Какова вероятность того, что отряд отыщет нас раньше, чем ребята Неназываемого избавятся от лишней обузы?
70 
