Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
149 
- Тук-тук, доброе утро, я ваша папа! - сообщил Колобков, только что принявший душ после работы. - Фанька, чего тут у тебя? Куда мою Олечку девали?
- Убили твою Олечку! - крикнула ему в лицо Стефания. - Вот эти самые, с кривыми саблями!
- Чего?!! - бешеным ежом взревел Колобков. - Гюнтер, мочи их к чертовой матери!!!
Грюнлау молча надавил на спусковой крючок. Свинцовый ливень отправил к праотцам четверых шотелидов - остальные успели броситься на землю. Умелые воины мгновенно приняли верное решение - они выждали пару секунд, доколе у Грюнлау не закончились патроны и, пока он спешно менял магазин, бросились наутек. Еще одного достала пуля в спину, но остальные скрылись.
- Убили?!!! - заорал Колобков, трясясь от смеси горя и гнева. - Мою Олечку?!!
- Я пошутила! - брезгливо фыркнула чертовка. - Только похитили.
- Пошу… пошу… пошутила… - схватился за сердце бизнесмен. - Ты что, дура, разве ж так можно шутить?! Да у меня чуть инфаркт не… еще б чуть-чуть, и все - хана… Подожди - как похитили?! Кто похитил?! Да не стой ты столбом, рассказывай!
- Петер, получается, что я зря убить этих человек? - растерянно спросил Грюнлау.
Конечно, сам он никогда не смог бы не то что убить - даже просто ударить живого человека. В такие минуты на свет выползал доблестный группенфюрер Вернер Грюнлау, запросто способный провести зачистку целой деревни с женщинами и детьми, если это нужно для… для чего-нибудь. Дедушка Гюнтера никогда не заморачивался вопросами политики - он просто был хорошим солдатом и всегда выполнял команды.
- Гюнтер, ша! Еще чего придумал - негров-киднепперов жалеть! Валерыч, ну-ка, шнель, притащи мне вон того - он вроде как еще живой. Серега, Валера будет его бить ногами, а ты переводи мне, чего он вопит. А ты, рогатая, излагай мне все по порядку - кто тут на меня бочку катит.
- Не буду!!! - озлобленно отчеканила Стефания, приблизив лицо к Колобкову.
- Как так? - искренне удивился тот.
Но отвечать было уже некому - Стефания, всхлипывая и хромая из-за потерянной сандалии, скрылась во внутренностях надстройки.
- Что это она? - еще больше удивился Колобков. - Ладно, пофиг. Серега, чего этот раненый говорит? Быстро мне сюда перевод!
Вытрясти информацию из умирающего шотелида оказалось очень легко - он прекрасно понимал, что жить осталось недолго, и отнюдь не собирался покрывать ненавистного колдуна. К сожалению, известно ему оказалось не так уж много - только то, что им приказали захватить девчонку и телохранителя живыми. Зачем они Шуа’лай Стазе, он не мог даже предположить - но точно ни для чего хорошего. Кто же это станет похищать людей для чего-то хорошего?
Колобков моментально развил бешеную активность. За какой-то час он обегал всех своих высокопоставленных знакомых - Чертанов и Валера едва за ним поспевали. Грюнлау остался на «Чайке» - охранять ее от возможных посягательств.
- Хорошо, Зинка устала, спит, как наш бородатый колдун… - бурчал Петр Иванович, стучась в дверь к Наместнику Стражи. - А то бы она меня сейчас сковородкой пришибла…
- За что? - удивился Сергей.
- Так это ж я Ольку в город отпустил! Ну а ты посуди, Серега, откуда я мог знать, а? Надо срочно все исправлять, а то мне секир-башка сделают…
Несмотря на все приложенные усилия, результатов Колобков не получил. Никаких. Узнав, что нападение и похищение осуществили шотелиды, а приказы им отдавал Шуа’лай Стаза, все Наместники испуганно отшатывались и торопливо выпроваживали гостя из дома. Не помогали ни взятки - их просто отказывались брать, ни угрозы - Стазу боялись гораздо больше, чем бледнолицых чужаков. Никто не желал помочь ни делом, ни хотя бы советом - всюду глухая стена.
Увидеть Наместника Города и вовсе не удалось - дворец Таалуйна наглухо заперся изнутри, как будто готовился к осаде. Даже стражи, обычно охраняющие ворота, куда-то подевались. На крики и стук никто не вышел - поднявшего скандал Колобкова попросту проигнорировали.
Более того - вернувшись к «Чайке», бизнесмен обнаружил, что по городу уже успели распространиться слухи о произошедшем. Пристань словно вымерла - даже портовое отребье попряталось по щелям. Хотя обычно они к этому времени, наоборот, выползали наружу - приближалась эйкрийская ночь, тепорий светился все слабее.
- Серега, пока что свободен, - устало опустился в шезлонг Колобков. - Петрович, ком цу мир! У меня сейчас на тебя вся надежда, крылатый ты наш!
Чертанов, наконец-то оставленный в покое, торопливо направился в каюту - ему требовалось переодеться и глотнуть чего-нибудь освежающего. Но еще в коридоре он услышал сдавленные рыдания, доносящиеся из его каюты.
149 
