Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
176 
И впереди уже виднелось семнадцать боевых трирем.
Надо сказать, каждая из них заметно уступала яхте с Земли - всего по двадцати пяти метров в длину. Но если на сорокаметровой «Чайке» обитало всего полтора десятка человек, то на каждой из этих галер - по ста двадцати. Из них девяносто - гребцы (с каждого борта по сорока пяти весел в три ряда), десять - матросская команда и двадцать - солдаты. В обычное время гребцы работали в три вахты, заполняя только один ряд весел, и скорость достигала трех узлов, не больше. В бою же в действие вступали все без исключения, и трирема могла развить пять, а то и шесть узлов. Хотя рядом с пятнадцатью «Чайки» это тоже выглядело не слишком впечатляюще.
На носу каждой триремы стоял факельщик. И как только воздух начал светлеть, а впереди показалось необычное белое судно, они немедленно замахали своими орудиями вверх-вниз, передавая сигналы от корабля к кораблю. Наместник Эскадры, опершийся на фальшборт, пристально следил за приближением врага. А все Наместники Кораблей не менее пристально следили за ним - как только командир махнет рукой, надо начинать атаку.
Теста’лай Гхипра, Наместник Эскадры, колебался. Он привык сражаться с судами Эспелдакаша и Ваннвайга - такими же деревянными галерами, как у него. Немного другого типа, но отличия не играли большой роли. А этот белый корабль выглядел очень странно, и он не знал, чего от него ждать.
Ему сразу стало ясно одно - таранный бой здесь не пройдет. Обычно боевая трирема на полном ходу шла к противнику, стараясь зайти с фланга, и врезалась подводным тараном, ломая вражеские весла. После этого совершался обходной маневр, решающий удар в корму, а затем - абордаж. Но для этого необходимо двигаться быстрее противника. Или, как минимум, с той же скоростью, что и он. Но эта штуковина без единого весла неслась втрое быстрее, чем любая из юберийских галер.
К тому же Гхипра сильно сомневался, что таранный удар нанесет врагу большой вред. Весел нет - что тут ломать? Да и не получится ли, как в той басне про обжору, спутавшего камень с орехом и сломавшего все зубы? Подводный таран юберийских трирем - это всего лишь заостренный деревянный брус, окованный медью. Вдруг от удара сломается именно он, а не борт противника?
Поэтому Наместник Эскадры начал наступление осторожно - при таком численном преимуществе большой надобности в таране и не было. Триремы уже давно построились в боевой порядок - тринадцать судов полумесяцем, промежутки самые минимальные, чтоб только не задевать друг друга веслами. По краям встали две самых крупных и тяжелых триремы, а в центре - флагман. Чуть позади двигались четыре последних суда - резерв для замены потопленных или поврежденных судов основного порядка. Каждый юберийский тактик первым делом заучивает правило - строй нельзя ломать ни в коем случае. Любая брешь может стать гибельной. Особенно в этом случае, когда противостоящее судно всего одно, но зато куда прочнее и быстрее.
На флагмане начали расчехлять недавнее изобретение столичных геометров - «роскинго». В Наранно пока что имелась одна-единственная трирема, оснащенная этим страшным орудием. Оно представляло собой подвешенный на рее тяжелый медный груз в форме роскинго, сложившего крылья. При сближении с вражеским судном его заводили над палубой и перерезали держащий конец. Груз, подобно роскинго, падающему на добычу, падал на палубу, проламывая днищевую часть, - после этого любое судно становилось легкой добычей.
- Пусть фланговые держатся поближе к берегам, - тихо сказал Наместник Эскадры. - Не дайте им прорваться.
Факельщик тут же замахал факелами, передавая приказ командующего.
- Не надо идти на таран - пусть они подойдут ко мне поближе, и мы используем «роскинго».
В воздухе снова замелькали факелы.
- Пусть резервные корабли выстроятся в линию - на тот случай, если они все-таки прорвутся.
Факелы пошли в ход в третий раз.
Вообще-то, все это Наместники Кораблей и без того знали - несколько часов назад на флагмане состоялся военный совет, на котором и был выработан способ действий. Сейчас командующий всего лишь хотел убедиться, что никто ничего не забыл.
А на одном из Клыков стоял и потирал руки Шуа’лай Стаза. Он все-таки не зря приказывал жирному Наместнику подготовить перехват триремами. Теперь его заботили только две вопроса - не повредят ли эти безмозглые солдафоны драгоценную «Чайку» и насколько легко будет потом ее забрать? Он все еще чувствовал себя очень слабым после битвы на пристани и колдовать не решался. Вот если бы хоть на часок оказаться в медитативном зале…
176 
