Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
149 
— Может, я его стукну разок, а, Дуго? — предложил Густав.
— Не поможет. Побоями этого парня на откровение не вызовешь. Он посчитает себя мучеником в руках жестоких иноверцев и будет гордиться собственным подвигом молчания.
— Так, значит, он любит Последний Завет, да? — Герда усмехнулась. — Франц, уведи-ка Моргану к реке. У нас здесь сейчас будет небольшое дельце.
— Что вы хотите сделать? — с явным неодобрением спросил Госпитальер.
— Уведи девочку отсюда и оставайся с ней, пока я тебя не позову, — ответила Герда и посмотрела на Франца так, что он больше не решился возражать.
— Пойдем, Моргана, — поманил Франц малышку, — пойдем погуляем.
Девочка, до этого момента незаметно сидевшая возле моста, задумчиво посмотрела на Герду, на мгновение задержала взгляд на Германе, затем на пленнике… На секунду следопыту померещилось, что в глазах малышки, когда та изучала Меганика, промелькнула злорадная насмешка и удовлетворение. Промелькнула и тут же исчезла, сменившись обычным детским испугом. Или все это Герману просто почудилось? Игра воображения? Скорее всего…
Девочка поднялась и послушно последовала за Францем. Герман проводил их взглядом и обернулся к Густаву:
— Иди-ка и ты с ними.
— А я-то на кой? Что я, по-твоему, раньше ничего такого не видел, ась? В обморок падать не буду, ага!
— Да при чем тут обморок? Просто пригляди за ними. Из Франца защитничек тот еще. Его самого охранять надо.
— А… Ага. Ну, тогда ладно. Тогда ты прав… Пригляжу, чтобы ничего не случилось.
Не дожидаясь, пока уйдет великан, Герда направилась к пленнику:
— Герман, на спину его!
Следопыт подчинился приказу и резко бросил Меганика на землю. У того только зубы клацнули. Пленник забормотал текст Последнего Завета, глядя на них без страха, уверенный в собственной правоте и предназначении. Герда склонилась над врагом:
— Еще раз задам свой вопрос. Что вы здесь делали?
Меганик лишь усмехнулся, и девушка отвесила ему оплеуху. Голова пленника мотнулась, но он так и не сказал ни слова, только уставился на Герду с лютой ненавистью.
— Сколько Мегаников покинуло Франкфурт?
— Блаженны дети его, ибо…
Герда резко ударила пленника кулаком в лицо, губы Меганика окрасились кровью.
— Что вы здесь делали?
— …обретут они царствие небесное и станут там как…
Кулак девушки врезался в нос Меганика, и он взвыл.
— Любишь цитировать свою идиотскую книгу, да? — зло прошипела Герда. — Отлично! Ты тут не один такой!
Она уселась пленнику на грудь и с ядовитой усмешкой на губах произнесла:
— Прокляты дети Его, поведавшие теням об истинных строках Последнего Завета, ибо сокрыта в том знании мерзости суть. Прокляты дети Его, живущие в согласии с тенями, ибо есть в том дьявольских козней суть. Трижды прокля…
— Святотатство! — вытаращив глаза, взвизгнул Меганик и пытался вырваться, но девушка вновь ударила его в лицо.
Ни Герман, ни Дуго не вмешивались.
— Нет, ты выслушаешь меня! И выслушаешь очень внимательно! — И как ни в чем не бывало она продолжила: — Трижды прокляты дети Его, слившиеся с тенями, ибо только грешник и слуга Дьявола жаждет прихода Антихриста. Прокляты ублюдки, рожденные от детей Его и теней, и падет на них кара небесная, ибо есть в этом дьявольская насмешка над промыслом Божиим и черная ересь. Стих двадцать восьмой!
Последние слова она уже кричала.
— Мерзкая тень! — Меганик харкнул кровью в лицо склонившейся над ним девушки, но она даже не озаботилась стереть плевок.
— Правильно — тень. Да, я тень. Я такая же, как тысячи выживших после Черных веков. И мы, в отличие от вас, не скрываемся за броней фанатизма. Ведь ваша броня так мягка, так… хрупка и ненадежна. — Она едва ли не с нежностью провела пальцем по окровавленной щеке внимательно слушавшего ее Меганика. — Стоит лишь знать уязвимое место, стоит лишь правильно надавить, и ваши сияющие доспехи ложной веры покроются ржавчиной страха и сомнений, рассыплются в труху, как давно должна была рассыпаться ваша мерзкая книжонка. Ты не хочешь говорить? Пусть так. Я уважаю твое право, Меганик, но мне очень нужны ответы. Правдивые ответы. И ты мне их дашь, ибо есть в Последнем Завете двадцать восьмой стих. Ты правильно сказал — я тень. И сейчас, в эту самую минуту, я способна дать жизнь ребенку. От тебя.
Меганик выпучил глаза, захрипел, начал извиваться.
149 
