28 
Но телефон тут же зазвонил снова.
На табло высветился номер. Звонили с фабрики.
— Это Барнес. Хочу поставить вас в известность. Помните, я вам говорил, что у нас станок барахлит? А сегодня он вообще грохотал на весь цех так, что мы решили его выключить. От греха подальше.
Каролина нервно потерла виски. Только этого еще не хватало! Вот-вот начнется сбор хлопка, простой станка совершенно недопустим. Они могут потерять уйму времени и денег!
— Я сейчас приеду на фабрику, — пообещала Каролина и, торопливо допив уже остывший кофе, поднялась к себе в спальню. Спустя полчаса, приняв душ, она надела поплиновую юбку и свободный пуловер. Надев туфли без каблуков, Каролина собрала волосы в «конский хвост» и затянула его ярким шарфом. Она всегда приезжала на фабрику в простой удобной одежде. Каролина хотела, чтобы рабочие не относились к ней как к богатой хозяйке, супруге босса.
Сказав Хейни, что уезжает на фабрику, Каролина направилась к двери. В этот момент во двор въехал Ринк. Увидев Каролину, он спрыгнул на землю и, передав лошадь Стиву, поспешил навстречу ей.
— Ты куда так торопишься? В больницу?
Видимо, озабоченное выражение лица Каролины ввело Ринка в заблуждение: он решил, что отцу стало хуже. Каролина отметила про себя его беспокойство и подумала, что Ринку отец все-таки небезразличен. Вероятно, по-своему он переживает, хотя и старается скрыть свою тревогу.
— Нет-нет, — поспешила успокоить Ринка Каролина. — Я звонила в больницу, но мне сказали, что Роско еще не просыпался. Я должна поехать на фабрику.
— Что-то случилось?
— Станок забарахлил и очень не вовремя.
Ринк понимающе кивнул:
— Ты полагаешь, поломка серьезная?
— Наверное. По крайней мере, мастер предпочел выключить станок, — сказала Каролина и, увидев озабоченное лицо Ринка, неожиданно для самой себя предложила:
— Может, поедешь со мной?
Он внимательно посмотрел на нее. Каролина в смятении опустила глаза.
— Вдруг ты сможешь разобраться, что же там случилось? — словно оправдываясь, пробормотала она. — Ты единственный, кому я могу доверять в таком деле.
Ринк так долго молчал, что Каролина уже пожалела о своем предложении.
И вдруг Ринк протянул руку:
— Решено, едем вместе. Давай ключи, я поведу машину. — По натуре азартный, Ринк на дороге лихачил. На поворотах машина ревела, оставляя за собой облако пыли. — Этот станок раньше когда-нибудь выходил из строя? — поинтересовался Ринк.
— Да, такое случалось уже несколько раз.
— Давно?
— В последний раз совсем недавно, — Каролина понимала, что ее сухие ответы не способствуют оживленной беседе, но она ничего не могла придумать. Близость Ринка кружила ей голову. От него пахло свежестью утра, лошадью, одеколоном. Волнующие, тревожные запахи… Она представила себе, как он скакал по росистой траве, и вдруг отчетливо вспомнила их давнюю верховую прогулку…
Когда Ринк появился перед ней верхом на лошади, Каролина в ужасе попятилась. Лошадь показалась ей устрашающе громадной. Ринк посмеялся тогда над ее робостью и уговорил прокатиться вместе с ним. Он усадил Каролину перед собой. Она втайне порадовалась, что надела широкую юбку, которая не стесняла движений.
Даже теперь Каролина явственно помнила все свои тогдашние ощущения: и как лошадиная шерсть покалывала ее голые ноги, и как Ринк прижимал ее к себе, и как его мускулистые руки, натягивавшие поводья, терлись о ее плечи. Ринк разгорячился, кожа его стала влажной. Он касался подбородком ее волос, и Каролина чувствовала на своей щеке его жаркое дыхание.
И вот сейчас тот же запах, что и двенадцать лет назад. Этот запах жил в ней; оказалось, что она так и не смогла ничего забыть.
В память особенно врезалось то, как сплелись над их головами ветки деревьев, образовав густой шатер. Она всегда будет помнить, как гулко билось ее сердце под его рукой. И как она ничего тогда не боялась, кроме одного: вдруг Ринку не понравится ее жесткий белый лифчик? У Каролины ведь не было денег на кружевные бюстгальтеры, которые носили девочки в ее школе. А ей так хотелось, чтобы Ринк ощущал под рукой мягкую, нежную, соблазнительную округлость…
Она покосилась на его руки, лежавшие на руле. До чего красивы! Загорелые, сильные, поросшие мягкими вьющимися волосками.
— Давай я помогу тебе слезть, — предложил Ринк и потянулся к ней.
Она перекинула ногу, села боком и оперлась о плечи юноши. Он подхватил ее под мышки и осторожно снял с лошади. Но, поставив на землю, еще долго не разжимал объятий и без устали повторял ее имя:
28 
