30 
— А что я могла сделать, Ринк? Сначала я здесь была никем. Твой отец не собирался вводить меня в курс дела, я, как говорится, до всего дошла своим умом. И до сих пор меня не допускают до серьезных решений.
— Но ты ведь жена Ланкастера! Разве это не дает тебе право голоса? — вырвалось у Ринка, но он тут же понял свою оплошность. — Хотя… беру свои слова назад. Женам Роско Ланкастера не позволяется его критиковать. Они должны во всем его слушаться и… ублажать.
Каролина вздернула подбородок и сжала кулаки.
— Я тебе уже говорила, что не собираюсь обсуждать с тобой мою жизнь с Роско.
— А мне и неинтересно, что ты делаешь в его постели.
Они оба знали, что это не правда. Ринк поспешил снова отвернуться к окну, чтобы скрыть свою растерянноеть. Каролина твердо решила положить конец этим разговорам.
— Если ты приехал сюда оскорблять меня, то можешь отправляться назад.
Ринк чертыхнулся и нервно провел пятерней по волосам.
— Раз уж я здесь, постараюсь разобраться. Я имею в виду станок, — многозначительно добавил Ринк.
— Значит, ты сможешь починить его? — спрятав гордость в карман, спросила Каролина.
— Думаю, да. Мне понадобятся кое-какие инструменты. Я моторы самолетов разбирал, а это была задачка потруднее. Но учти, я заранее никогда ничего не обещаю. Да и потом, это все равно для вас не решение проблемы.
— Я понимаю, — Каролина кивнула, и на губах ее заиграла робкая, извиняющаяся улыбка. — Но я буду тебе благодарна за любую помощь.
На сей раз Ринк выругался гораздо забористей, но мысленно. И злился он не на Каролину, а на себя, потому что больше всего на свете ему сейчас хотелось обнять, защитить ее, слиться с ней воедино. Какой он идиот! Зачем терзать себя мыслями о том, как она лежит в объятиях его отца? Господи! Это сведет его с ума.
И все же он не может ненавидеть Каролину, как бы ни пытался вызвать в себе именно это чувство. Она будит в нем безудержное желание. Нет… Нужно уезжать! Немедленно. Иначе случится то, чего он никогда себе не простит. Но вот беда — он и уехать-то не может! По многим причинам. Из-за Лауры Джейн. Из-за отца. Но главное, из-за нее самой. После двенадцатилетней разлуки он не в состоянии так быстро ее покинуть, оставить в трудную для нее минуту. Однажды это уже случилось, но разве это изменило хоть что-то в их чувствах?!
— Ладно, пока! Ты знаешь, где меня искать, — бросил Ринк, направляясь к двери.
Он пошел к рабочим за инструментами, а Каролина целый час сидела в кабинете, разбирая бумаги. Когда она, освободившись, разыскала Ринка, он внимательно изучал механизм огромного станка.
— Ринк, я еду в больницу. Если ты до моего возвращения все тут закончишь, попроси кого-нибудь из рабочих, чтобы тебя отвезли домой.
Ринк устало улыбнулся:
— Похоже, это долгая песня. Скорее всего я тебя здесь дождусь.
Каролина подняла было руку… Ринку почудилось, что еще мгновение — и она до него дотронется… Но рука застыла в воздухе. Торопливо попрощавшись с Ринком, Каролина устремилась к дверям.
После шума, царившего на фабрике, в больнице казалось особенно тихо и прохладно. Роско лежал на высоких подушках, уставившись в экран телевизора. Звук был выключен, но глаза его были устремлены на экран. К его телу было подсоединено множество трубок, по которым в организм поступали питательные вещества. Мониторы пищали и поблескивали, фиксируя его пульс, давление и другие жизненно важные показания. Вид Роско не внушал оптимизма, но Каролина собралась с духом и вошла в палату, весело улыбаясь.
Она заставила себя не думать о вчерашней обиде. Роско страдает от боли, естественно, что он не может совладать с собой. Она не должна на него сердиться.
— Здравствуй, дорогой! — Каролина поцеловала мертвенно-бледную щеку мужа. — Как ты сегодня?
— Нежному созданию типа тебя об этом лучше ничего не говорить, — буркнул Роско и, смерив ее взглядом, спросил:
— Ты была на фабрике?
— Да. Собиралась приехать к тебе пораньше, а застряла на целое утро. Там станок забарахлил.
— Что с ним?
— Не знаю. Какой-то сбой в механизме. Ринк сейчас пытается разобраться… Какие у тебя прелестные цветы! Это из воскресной школы, да?
— Черт возьми! Что значит «пытается разобраться»?!
Каролина проглядывала визитные карточки, которые принесли в ее отсутствие с цветами, и думала о том, что надо будет поблагодарить всех этих людей за их внимание. Вопрос Роско, его голос, сорвавшийся на крик, испугали ее. Запавшие глаза старшего Ланкастера метали молнии. Каролина ни разу не видела мужа в таком гневе. Или это болезнь так искажает его черты?
30 
