Последние отзывы

  60  

– Надежность и стабильность?! – глумливо произнес тхорнисх. – Как бы не так, черт их побери! Чтобы в аду тебе гореть, Рамон! С радостью бы вручил твоей корпорации иск, но тебе придется дождаться своей очереди!

Потерять состояние – это, конечно, обидно. Но деньги – всего лишь деньги. Достать новые – не проблема. Было бы желание. Впрочем, пока господин Бальза в них не нуждался. Он давно создал себе несколько тайных резервных счетов.

Вспомнив бумажник колдуна, Миклош мимолетно подумал, что начал бы презирать себя, если бы взял у кадаверциана его копейки.

– У того, поди, их не больше, чем у вечно нищих фэриартос, – хмыкнул он.

А вот финансов, которыми по-прежнему обладал сам тхорнисх, по людским меркам должно было хватить на пару поколений беспробудной гульбы. Так что он не стал тянуть с тем, чтобы немного разбогатеть.

– Йохан!! А… ч-черт! – зло прошипел нахттотер. Он вновь забылся.

Отложив коммуникатор в сторону, Бальза пошел одеваться. Все приходилось делать самому, это порядком раздражало, но сорвать свое раздражение было не на ком. Он заправил кровать, стянул с себя пижаму, аккуратно сложил ее и направился к большому шкафу, сверху донизу забитому свеженькими рубашками.

Неспешно одеваясь, Миклош в который раз с сожалением размышлял, насколько сильно ему не хватает ученика. Подумать только – сотни лет были потрачены, чтобы создать идеального помощника, и все пошло прахом. Тьма знает, где теперь искать подходящую кандидатуру на должность Чумного. Да и толку искать ее – немного. Конечно, можно обратить кого-нибудь прямо сейчас, на это ума не требуется, но прока от такого птенца – с крысиный нос. Любой из прихлебателей Храньи размажет новичка по стене и даже не заметит этого. Чтобы воспитать настоящего бойца, нужно много времени и труда.

Бальза надел пиджак из хорошей английской шерсти и смахнул с лацкана несуществующую пылинку:

– Нужно найти выживших. Если, конечно, их до сих пор не обнаружила Хранья.

Ему стоило в который раз проклясть Основателя за то, что тот лишил Нахтцеррет – единственный из всех кланов – возможности ощущать своих учеников, где бы те ни находились. Насколько все стало бы проще, обладай он этой способностью!

– Теперь придется потрудиться, чтобы их отыскать, – выразил он свое недовольство отражению.

Будь жив Йохан, и Бальза был бы уверен, в каком направлении следует «копать». У Чумного имелось несколько излюбленных местечек, и Миклошу, который знал своего ученика, как облупленного, не составило бы труда обнаружить ландскнехта.

С остальными труднее. Столица огромна, и того, кто спрятался и не желает показываться на глаза, можно искать месяцами.

Спустившись в холл, нахттотер отпер дверь. Пробурчав о погоде что-то нелестное, рыцарь ночи поднял воротник и не спеша направился к реке. Узкая, вычищенная от снега, ярко освещенная улица шла под горку, туда, где огнями сиял городской парк и огромным обручальным кольцом горело медленно вращающееся колесо обозрения. Был субботний вечер, до полуночи оставалось еще два часа.

Добравшись до моста, ведущего на противоположной берег, Миклош зашагал по набережной.

Господин Бальза не собирался охотиться рядом с домом. Это чревато массой неприятностей, к тому же шляться по центру – себе дороже. Обязательно, по всем законам подлости, столкнешься нос к носу с каким-нибудь блаутзаугером. Последнее сейчас было крайне нежелательно, и поэтому охотничьи угодья нахттотер решил расположить на окраине Столицы, подальше от возможных встреч с кровными родственниками.

Он взмахнул рукой, и почти сразу же рядом остановилось канареечное такси. Нахттотер назвал адрес и, стараясь ни к чему не прикасаться в отвратительно-грязном салоне, заглушил до поры до времени голод. Он видел макушку водителя над спинкой вонючего сиденья. Очень хотелось отвесить этому типу подзатыльник, чтобы в следующий раз убирал в своей машине. Впрочем, скорее всего, следующего раза уже бы не было – Бальза нередко забывался, а оттого слишком перебарщивал с использованием силы в общении с овцами, и невинный щелбан вполне мог закончиться для провинившегося человека утратой головы.

Нахттотер терпел грязь и дурацкое радио минут двадцать – все то время, что машина колесила по проспектам, отдаляясь от центра города. Наконец, не выдержав, он приказал остановиться. Презрительно сунул банкноту и, не дожидаясь сдачи, выбрался из салона.

Кляня почем свет тупого водителя и его мусоровозку, тхорнисх раздраженно топтался по снежной каше, выбираясь на обочину.

  60