11 
Он огляделся по сторонам, и Лаура заметила удовлетворение на его лице. И гордость.
Неужели вы, правда, начинали с нуля?
С одной лишь уверенностью в себе. Выглядел он куда лучше, щеки порозовели. Уже не казалось, что жизнь вливается в него по проводам, хотя около кровати все еще стоял кардиограф.
Я решил заработать деньги, много денег — и заработал!
Мой дедушка… другой дедушка, — второй раз сказать это оказалось легче, — никогда не говорил о деньгах. Считал неприличным упоминать о них.
О, — мигом откликнулся Томазо, — так всегда с теми, у кого они есть с рождения. В противоположность тем, кто добился их сам. Отец Алесандро тоже был таким: говорил, что доход — грязное слово. — Тон его слегка изменился. — Тем не менее, он с большим удовольствием тратил то, что мы зарабатывали.
— Зачем тогда он пошел в торговлю?
— Разорился, — прямо ответил Томазо. — Поэтому он благосклонно согласился стать моим партнером, когда я предложил ему объединить силы. Он был очень полезен мне — открыл передо мной двери в дома всех своих высокопоставленных друзей, в том числе тех, кто занимался банковским делом и коммерцией. Но он никогда не интересовался бизнесом так, как я. Вот молодой Алесандро… Он совсем другой.
По-моему, он все время работает. Вечно утыкается носом в компьютер или какие-то документы.
Он хочет получить мою должность. И фирму, которая идет в комплекте. — Теперь Томазо говорил очень резко. — Он очень отличается от отца. У того было мало влияния — он и не желал его иметь, — а Алесандро подобное положение очень обижает. Ему кажется, что его отцом пренебрегали. Хотя и признает, что отца руководящая роль в компании не интересовала. И Стефано тоже.
На лицо Томазо набежала легкая тень. Лауре также стало неловко при упоминании того, кто был ее отцом. Томазо махнул рукой, словно прогоняя воспоминания.
— Останься Стефано жив, Алесандро сумел бы договориться с ним — стать во главе компании, откупиться от него. Стефано бы согласился. У меня не было иллюзий относительно его. Но что мне оставалось делать? Что случилось бы с фирмой после моей смерти? Вот если б Стефано женился… Не пойми меня превратно, дитя мое. Узнай я, что он бросил твою мать беременной, он немедленно бы на ней женился. Уж я бы проследил.
Лаура прикусила губу.
— Возможно, потому вы и не узнали ничего. Видимо, он вообще не собирался жениться.
— Да, пожалуй. Я много раз давал ему понять, что желаю, чтобы он женился и подарил мне наследника, но он и слушать меня не хотел. Даже его мать не могла его убедить — правда, она и помыслить не могла, что на свете есть женщина, его достойная.
Он замолчал, не глядя на Лауру. Они не были счастливы, подумалось ей. Несмотря на все свои деньги. Никто из них. Она встала.
— Я утомила вас. Сиделка сказала — пять минут. Он отмахнулся от ее слов.
— Она гонит всех, потому что ей за это платят. — И внезапно выстрелил в нее вопросом: — Сколько Алесандро заплатил тебе, чтобы ты приехала?
Лицо Лауры покрылось красными пятнами.
— Достаточно, чтобы меня убедить!
В глазах Томазо вспыхнул насмешливый огонек.
— Сколько бы ни было, для Алесандро это дешево. Слишком многое для него поставлено на карту. Он зажат в угол.
Лаура поморщилась. Алесандро не похож на человека, которого легко зажать в угол. Ну, разве что его загонят туда тысячи осаждающих его женщин.
Странное время наступило для Лауры. Перед ней словно открылся совершенно другой мир. Мир семьи ее отца. Чужой, странный. Но мало-помалу становящийся знакомым.
Однажды ей придется возвращаться в Вартон — но не теперь. Томазо чувствовал себя лучше, но все еще был прикован к постели и радовался ее приходам.
Он расспрашивал ее о Вартоне, но она описала его лишь в общих чертах, не упомянув о своих денежных затруднениях.
Неторопливо текли ее дни. На вилле был внутренний плавательный бассейн, окружающий парк манил прогуляться, но с течением времени она все чаще задумывалась о возвращении в Вартон. Следует рассчитаться по закладной, составить план ремонта. Да и другие отложенные дела не станут ждать вечно.
Однажды, играя с дедом в шахматы, она заговорила об этом:
— Мне действительно пора возвращаться. Его глаза вспыхнули.
— Я надеялся, что ты привыкнешь видеть свой дом здесь, дитя мое.
Смятение охватило ее. Как можно ответить «нет» — но и «да» тоже сказать невозможно! Томазо увидел ее реакцию.
11 
