26 
Я наслаждалась роскошью — в той жизни, которую он мне дал. Все это время...
Стыд, чувство вины и горькое отвращение к себе захлестывали Кэрри.
Какой прекрасный вид — море, небо, солнце... Но нет. Не нужно яркости, не нужно красоты...
Внезапно перед глазами Кэрри возникла картина. Реальная и очень яркая.
Алексеус на пляже. Смеется, держит на руках ребенка. Ребенок восторженно смеется. Рядом женщина с длинными светлыми волосами, с лицом, светящимся любовью и счастьем... Да это же я! Я протягиваю руки к ребенку, к Алексеусу...
И Алексеус прижимает меня к себе, меня и ребенка...
Кэрри вскрикнула и широко открыла глаза. Перед нею расстилался пустынный пляж.
Ничего. Ничего и никого.
Обман зрения. Мираж. Мечта.
Не стоит даже надеяться, что фантазия станет реальностью.
Кэрри положила руки на живот в отчаянной попытке защитить младенца, закрыть, спрятать.
Она мысленно восстановила стену, закрылась от мира, который теперь существовал где-то снаружи. Погасила в душе все огоньки, все надежды. Напрасные надежды.
Есть только реальность. Нужно найти в себе силы встретиться с ней лицом к лицу.
Все, что я могу, — ждать. Ждать момента, когда потеряю своего ребенка, — тем или иным способом.
Мука ожидания невыносима.
Но она должна вынести эту муку.
Алексеус смотрел на экран компьютера. Он сказал Кэрри, что должен поработать, но это был лишь повод уйти. Ее явно тяготило его присутствие. Яснее показать невозможно: Кэрри не разговаривала с ним, не поворачивала головы, она просто окаменела, когда он поднял ее на руки.
Все рухнуло. Черт возьми, он, как мог, старался поддержать ее, защитить в ситуации, которую ни один из них не планировал! Он готов жениться — сделать то, чего требовала порядочность, готов принять на себя ответственность за происшедшее.
Что же ей нужно?
Посидев еще перед компьютером, Алексеус понял, что не сможет работать, и вышел на террасу. Жара летнего греческого дня окутала его душным покрывалом.
Здесь все было ему знакомо. Ребенком он проводил на этом острове каждое лето, пока не расстались родители. Его детство не было счастливым. А детство его сводного брата вообще стало кошмаром — отец видел в нем лишь собственность семьи Николадеус. Когда распался и этот брак, не принесший матери Яниса ничего, кроме страданий, у нее отняли сына, ведь она, в отличие от Беренис Николадеус, не могла позволить себе дорогих адвокатов.
Нельзя, чтобы дети появлялись на свет случайно, нельзя, чтобы они страдали...
Кэрри случайно забеременела от него. Нельзя, чтобы ее ребенок стал несчастным, повторил судьбу Яниса.
Алексеусу вспомнились слова матери. Она назвала его человеком чести, потому что он решил жениться на женщине, которую едва знал, чтобы узаконить появление ребенка на свет.
А что еще можно сделать?
Осознание пришло к Алексеусу неожиданно, вдруг, словно вспышка молнии.
Хватит оплакивать свое чудесное холостяцкое вольное прошлое, сказал ему внутренний голос.
Хватит быть лихим плейбоем. Хватит жалеть себя, ведь на самом деле ты ничего не теряешь...
Потому что тебе нечего терять.
Да, он не хотел, чтобы все так вышло, но он не предаст своего ребенка. Он станет хорошим отцом, какого не было у него самого. Его ребенок узнает заботу и любовь!
Не хочу, не хочу потерять своего малыша!
Хочу, чтобы он жил!
Алексеус вышел на балкон и посмотрел вниз, на пляж.
Там он играл ребенком.
И моему сыну понравится играть здесь.
И Кэрри будет здесь же, рядом со мной. Она станет чудесной матерью, доброй, мягкой, любящей. Она не подходит на роль жены Николадеуса? Ну и что? Я буду оберегать ее, никто никогда не посмеет презирать ее или насмехаться над ней. Она не виновата в том, что мало знает.
Интересно, а если бы вдруг случилось так, что на месте Кэрри оказалась Мэрисс или Адриана? Нет, нет и нет. Все его нутро яростно противилось этому.
Да, Кэрри станет прекрасной матерью его ребенку. А женой?
В постели — лучшего и пожелать нельзя.
Но могу ли я представить себе долгую совместную жизнь с ней?
Алексеус не знал ответа на этот вопрос.
Как-нибудь разберемся, когда придет время.
Сейчас можно только ждать.
Ожидание было недолгим. Ночью у Кэрри открылось кровотечение. На этот раз остановить его не удалось. Дежурившая в комнате Кэрри медсестра срочно вызвала доктора. Алексеус ждал его вердикта у двери в комнату, Кэрри не хотела, чтобы он входил.
26 
