Последние отзывы

  55  

Кэтрин молила Бога, чтобы он протянул руку и унес ее куда-нибудь, где Люк ее не достанет. Слова застряли у нее в горле. Мозг отказывался работать.

— Она, естественно, считает, что ребенок, если он действительно был, не от меня. Она уверяет, что виновником был Холстон, — продолжал он все тише и тише, отмеривая и взвешивая каждое слово. — Вероятно, теперь ты понимаешь, почему я так на нее разозлился. Прошло столько времени, и вся эта история показалась мне совершенно невероятной и просто безумной. Я не поверил ни одному слову. Я доверял тебе.

Казалось, ей на плечи легло бремя всех смертных грехов. У нее все тряслось — внутри и снаружи.

— Теперь твоя очередь подтвердить мне, что в ее словах нет ни капли правды. Ты понимаешь, Рафаэлла упряма. Когда я отказался говорить с ней по телефону, она связалась с моим адвокатом в Риме и рассказала ему подробности того, что ей удалось выяснить в Англии, — говорил он. — Антонио трясся всю ночь, прежде чем набрался храбрости сообщить эти факты мне. Он решился, когда в английской газете появилась статья, касающаяся тебя…

— Я… не думала, что так получится! — с болью воскликнула она. — Я собиралась рассказать тебе обо всем, когда мы прилетим в Англию… — У нее перехватило дыхание.

— Смотри на меня, — в бешенстве приказал он. — Ты подтверждаешь, что это правда? Что ты была беременна? Что ребенок действительно был?

Она дважды кивнула, точно болванчик, лишившись дара речи от волнами исходившей от него ярости.

— И ты… вышла… за меня… замуж? — Он начал медленно подниматься над столом, слова с трудом слетали с его напряженных губ.

— А что, ты считаешь, я должна была делать? — пролепетала она.

— Что считаю? Что считаю? — зарычал он, точно тисками сжав ей рукой запястье и буквально стаскивая ее с сиденья.

— Мне больно!

— Лучше бы уж он не был моим! — выкрикнул он в ярости.

— Разумеется, он твой. Разумеется, твой. Почему ты так говоришь? — всхлипнула она, внезапно ослабев.

Он ударил себя кулаком в ладонь и резко отшатнулся от нее. Все его тело дрожало от самой дикой ярости.

— Если я к тебе прикоснусь, я тебя просто убью. Cristo, убирайся с моих глаз, пока я еще держу себя в руках!

— Люк, пожалуйста… — упавшим голосом проговорила она.

Он снова нагнулся к ней, точно разъяренная кошка, готовящаяся к прыжку.

— Если бы это был не мой ребенок, может быть… да, может быть, я смог бы тебя простить, потому что тогда по крайней мере я мог бы понять, почему ты сбежала. Но это! — он резко развел руки. — Этого я вообще не могу понять!

— Если бы ты успокоился… — перебила она умоляюще.

— Успокоился? Я узнаю, что у меня есть почти уже пятилетний сын, о котором я ни сном ни духом не подозревал, и ты предлагаешь мне успокоиться?

— Я должна была сказать тебе об этом прошлой ночью.

— Прошлой ночью? — повторил он, не веря своим ушам. — Прошлой ночью, когда ты, точно шлюха, извивалась у меня в руках, я сам не дал тебе ничего сказать! Я говорю не про прошлую ночь и не про прошлую неделю! Я имею в виду то время пять лет назад, когда ты была беременна!

Грубость его определения в адрес ее ночного поведения вонзилась ей точно нож в сердце.

— Перестань кричать…

— Если я перестану кричать, я перейду к действиям! Я ни разу в жизни не ударил женщину и не хотел бы делать этого сейчас! — яростно выкрикнул он.

Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы привести мысли в порядок. Бешеная сила его ярости совершенно выбила ее из колеи. Его заявление, что он предпочел бы, чтобы Дэниэл оказался чьим-то чужим ребенком, было абсолютно недоступно ее уму.

— Почему ты не сказала мне об этом пять лет назад? — повторил он свой вопрос.

— Я хотела… я пыталась…

— Не помню, чтобы ты хоть раз попыталась, — безжалостно оборвал он.

Она судорожно втянула воздух.

— Я боялась тебе об этом сказать.

Он прямо выплюнул ругательство, какого она никогда от него раньше не слышала.

— Хорошо, — прошептала она и, собрав жалкие остатки самообладания, заставила себя продолжать: — Тебе не понравится то, что я скажу…

— Мне не нравишься ты, — холодно выдавил он. — Ты не можешь сказать ничего хуже того, что уже сказала.

Она не смогла удержаться от слез. Она ненавидела себя за эту слабость, но она чувствовала себя зверем, попавшим в капкан.

— Я не могла тебе сказать, — дрожащим голосом проговорила она, — потому что знала, что ты не захочешь ребенка, и боялась, что ты заставишь меня от него избавиться.

  55