10 
— Вы отреклись от женщин, но вовсе не под давлением святого сана, — при этих словах глаза священника гневно вспыхнули, но тут же в них забилась тревога. Фрида поспешила сказать, — Простите, мне нужно идти, святой отец.
Потом она не раз корила себя за эту несдержанность, за те слова, что слетели с ее уст. Но к прошлому дороги нет, сказанного не воротишь. Фрида лишь надеялась, что падре забудет об этом разговоре. Но эта надежда была тщетной. Она знала, что святой отец не из забывчивых.
А их положение все усугублялось. Ансельмо с еще большим рвением читал свои изобличительные проповеди. Так что Фрида с дочерьми еще реже стали посещать церковь. Но от этого стало только хуже. Пропитавшись лживыми речами падре Ансельмо, а иначе их и не назовешь, народ стал сторониться знахарки. И в церкви, и на улице. Не все, но многие. А если к ней и обращались за помощью, то ночью, тайком, как воры. Сначала Фриду это забавляло, очень недолго, а потом стало настораживать, даже пугать. Иногда, когда ее никто не слышал, она тихо говорила сама себе: «Не к добру это! Ой, не к добру!». Но что им было делать?
В третью неделю июля самые страшные подозрения Фриды оправдались. Падре Ансельмо ворвался в ее дом вместе с двумя своими монахами, которые размахивали факелами, словно это дубины. На улице собралась едва ли не вся деревня.
Сестры испуганно переглянулись. Фрида, стараясь сохранять при них спокойствие, хотя ее сердце тревожно сжалось, спросила:
— Чем обязана столь внезапному позднему визиту, падре? — слова подстать знатной сеньоре, а не простолюдинке. И это никем не осталось незамеченным.
— Ты знаешь, зачем мы здесь.
— Понятия не имею!
— Всем известно, что в этом доме творятся нечестивые дела! Здесь не почитают Бога!
— Я всего лишь помогаю людям.
— Чем? Потворствуя их грехам и пагубным привычкам? Болезни ниспосланы нам в наказанье, и только молитвой мы можем избавить себя от скверны.
— Видно, вы никогда серьезно не болели, — буркнула Милена, и падре окатил девушку ледяным взглядом.
— Я спасу этих людей! — фанатично вскричал падре Ансельмо, указав на собравшуюся толпу. Но по его глазам было видно, что он сам не особо верит в то, что говорит. — Я огражу их от творящихся здесь нечестивых дел. Вы: ты, Фрида, и твои дочери, изгоняетесь из деревни. Вам отпущен срок до следующего вечера. Не уберетесь — будете забиты камнями. Вам запрещается творить свои нечестивые обряды!
Фрида стояла, не зная, что и возразить на такое. Нет, у нее на языке вертелось много острых слов, но она вынуждена была проглотить их. Не стоило еще больше усугублять их и без того незавидное положение. Будь Фрида одна, еще можно было возмутиться, но у нее две дочери. Прежде всего надо думать о них!
Сестры стояли, обнявшись. Бледные и испуганные. А с улицы доносились нестройные голоса: «Вон! Вон отсюда! Нечестивцам здесь не место! Вон!»
Довольный произведенным эффектом, падре ушел. Пообещав вернуться на следующий день. Толпа еще некоторое время не расходилась, а кто-то из особо прытких кинул в окно камень. Сестры в ужасе уставились на него. Но Фрида уже взяла себя в руки. Окинув беглым взглядом комнату, она сказала:
— Ну, доченьки, нужно собираться. Лучше нам поторопиться.
— Но… куда же мы пойдем? — растерянно спросила Селена, все еще сжимая руки сестры в своих. — Нам же совсем некуда идти…
Обняв своих дочерей и гладя их по длинным волосам, Фрида сказала, даже сумев улыбнуться:
— Успокойтесь, мои дорогие. Все будет хорошо… так или иначе.
— Но куда мы пойдем? — на этот раз спросила Милена.
— Помните заброшенную хижину в лесу?
— Да.
— Так вот туда и пойдем. Ничего, не пропадем! Выше нос! Давайте лучше собираться.
К полудню знахарка с дочерьми покинула деревню. Маленький мул с трудом тянул за собой тележку с их нехитрым скарбом.
Не смотря на происшествие прошлой ночи, некоторые сельчане вышли их проводить. Те, кто не забыл оказанной им помощи и просто хорошие друзья, которых не испугали и не отвратили слова падре. Некоторые женщины плакали, и у Фриды даже находились для них слова утешения. Мужчины стояли мрачные, но все же старались подбодрить знахарку.
Так Фрида и ее дочери стали жить в лесной глуши. Вдали ото всех в жалкого вида хижине. Но, не смотря на это, она все еще крепко стояла. Крыша даже почти не текла. Конечно, женщине и двум юным девушкам было не легко. Иногда они просто с ног валились от усталости, но Фрида показывала дочерям достойный пример. Она ни разу не пожаловалась на тяжелую жизнь, а уж о том, чтобы разрыдаться, и речи быть не могло.
10 
