2 
– Фу, Жаннусик, нельзя, назад! – с умышленным запозданием на несколько секунд все-таки соизволила приказать Клотильда Дебарн и дернула любимую проказницу за вертлявый обрубок хвостика. – Сколько раз тебе, дураку, говорить, не загораживай малышке солнце, она нервничает!
«Не нервничает, а стервозничает», – уточнил про себя Таркис, еще раз согнувшись в низком поклоне, и, прихрамывая, попятился.
– На словах курьер ничего не просил передать? – поинтересовалась прекрасная Клотильда, небрежно ставя на ценную папку наполовину опустошенный то ли ею, то ли собакой стакан сока.
– Ничего, – едва удерживая на лице почтительную улыбку, произнес Таркис.
До спасительной двери оставалась всего пара шагов. Юноше не терпелось скрыться за нею и позволить себе дерзость наконец-то взвыть от боли. Пакостная зверушка, кажется, прокусила сосуд, и теперь в ботинке секретаря хлюпала кровь. Несмотря на инцидент с Жанеттой, посещение хозяйки в общем и целом прошло успешно. Жаркое солнце юга Дальверии разморило развалившуюся в шезлонге красавицу, и у нее не было настроения издеваться над нерасторопным слугой. Укус собачонки был не в счет, за последние полгода службы у Дебарн острые кривые зубки терзали плоть Таркиса более сорока раз.
Погода действительно была неимоверно жаркой. Солнце палило, и растянувшуюся на мягком шезлонге Клотильду клонило ко сну, но не только этот факт спас секретаря от ежедневного «воспитательного момента». Близился Сбор, который или откроет новые перспективы, или отбросит племена шаконьесов далеко назад. Единства мнений среди двенадцати ведунов, как всегда, не было. Вот уже второй час Дебарн пыталась просчитать, как распределятся голоса по ключевому «Проекту 107», приостановленному полгода назад, и не только не могла представить возможные варианты развития ситуации в ходе обсуждения, но даже не решила, за что будет голосовать сама: за продолжение исследований или за немедленный переход к реализации заключительного этапа.
События в Полесье зимой этого года не только чрезвычайно осложнили ход эксперимента, но и, по правде говоря, напугали Верховных Вождей племен своей неожиданностью. У рода шаконьесов было много потенциальных врагов, не предпринимающих против него активных действий только потому, что они элементарно не подозревали о его существовании. Сбору удавалось хранить тайну племен около тысячи лет. Шаконьесы терпеливо подготавливали этот мир к своему приходу и пресекали на корню все возможные угрозы.
Итоги напряженных трудов на настоящий момент были впечатляющими. Цивилизация людей по-прежнему оставалась разобщенной на множество государств, культур и субкультур, а психика большинства индивидуумов прошла первую, подготовительную стадию унификации под удобный стандарт. В Ложе Лордов Вампиров творился несусветный бардак, главы кланов настолько ненавидели друг друга, что, когда наступит долгожданный час «Х», не смогут, да и не захотят выступить против шаконьесов единым фронтом. Одиннадцатый Легион деградировал и ослаб, доставлявшие ранее много хлопот морроны уже давно не те, с ними можно будет легко расправиться руками продажных правительств, аполитичных наемников и отщепенцев-вампиров.
Казалось бы, дела шли так хорошо, что можно расслабиться и не спеша приступить к дележу плодов предстоящей победы, но тут неизвестно откуда появляется маленькая группка неизвестно кого и путает все карты. Ответственный за «Проект 107» ведун Огюстин Дор молчал или отделывался нечленораздельными, почти детскими объяснениями. Только через месяц после полесского фиаско Сбору удалось добиться от пищевого магната признания, что на подземный комплекс напали изгои-морроны, преследуемые собственным кланом. Ему дали время загладить свою вину. Три месяца – вполне достаточный срок, чтобы изловить четырех морронов и одного случайно примкнувшего к ним вампира, но Дор и на этот раз оплошал; эскадрилья назойливых мух по-прежнему кружилась над их головами и доставляла массу неудобств.
«Дор темнит и старается успокоить членов Сбора, – размышляла Клотильда, отставив в сторону стакан и переложив на изящные колени тяжелую, нагревшуюся под солнцем папку. – Конечно, стремление самому убрать за собой похвально, но мы в неведении, насколько противники опасны. Возможно, Дор не знает этого сам, а может быть, и умышленно скрывает, боясь последствий лично для него».
Сок в стакане забулькал, на поверхности стали появляться пузырьки. Кожа обычного человека не выдержала бы так долго сорока семи градусов жары, покрылась бы омерзительными волдырями, но те, в чьих жилах течет хотя бы капля шаконьесской крови, более приспособлены к высоким температурам. Клотильда чувствовала себя комфортно под полуденным солнцем юга и продолжала, как ни в чем не бывало, размышлять, нежась в шезлонге, даже после того, как неугомонная Жанетта опрокинула и разорвала зубками в клочья солнцезащитный тент, а затем с чувством выполненного долга потрусила в тенек.
2 
