Особенно,... 
120 
У Науменко вытянулось лицо, но он пожал плечами:
– Это еще не преступление.
– Преступ…ление! – возразил Черкесов. – Против меня! Ты – свинья!
– Но вот что интересно, – перекрыл его Андрей своим голосом. – Алла была знакома с Ларисой, хотя отрицала это. Домработница сказала, что в начале декабря видела Аллу – она пришла в дом Черкесовых. И Лариса угрожала ей: «Вздумаешь мне гадить, я уничтожу тебя». Кстати, об угрозах. Савичев тоже звонил Ларисе и угрожал по телефону, на что она ответила: «Не устраивай мне сцен. Посмей только, мне тоже есть что про тебя рассказать». И это было в декабре.
– Я понял, к чему ты ведешь! – занервничал Савичев. – Да, я звонил ей. Она поиграла со мной, как с мальчишкой, и выставила вон. Это неприятно. Да, я хотел рассказать Черкесову, что она и Кир… Я их сам видел! Нет, так дело не пойдет. Хочу адвоката и следователя, они разберутся в этой ахинее. Меня тошнит от вас!
– Закрой пасть! – бросил жестко Андрей.
– Правда, мальчики, не перебивайте, – проворчал Бубулин. – Надо уметь слушать.
– Когда эти молодчики подозревали вас, вы перебивали, – уколол его Науменко и обратился к Андрею: – А нельзя ли прямо сказать имя?
– Нет. Я хочу, чтобы наш общий «друг» понял: у него нет никаких шансов отвертеться, – отчеканил Андрей. – Поэтому слушайте и жуйте. Черкесов прав, у кого-то из вас это последний шикарный ужин.
– А я не знал, что Лариса изменяла Ваське, – вздохнул Бубулин. – Мне казалось, она его любила.
– И я не знал! – выкрикнул из кресла Черкесов. – Я б ей… И с кем? С этими! Фу!
– Вот-вот! – подхватил Андрей. – Я и подумал, что же это за клубок такой? Все вроде как дружат, и все друг другу наставляют рога? Может, у меня устарелый взгляд, но я считаю, что друг не смеет лезть в мою постель, иначе это не друг, а враг. Что-то тут не так, думал я. Но нащупать точку отсчета не удавалось. Я решил устроить новую проверку, но все обернулось непредсказуемо. Не буду рассказывать, как на нас нападали, но это было серьезное нападение. И поскольку опасность стать покойником грозила уже не только Черкесову, мы тоже попали под огонь, мы решили перебраться в город. Васю с Лизой отправили на дачу Черкесова, полагая, что там место надежное. И тут сработал закон подлости. Да еще как сработал! На Васькиной даче обосновались… киллеры, которые охотились на него и на нас. В количестве четырех человек. Каково, а?
– Это невозможно! – произнес Бубулин. – Постой, тогда, выходит, Лариса предоставила дачу убийцам своего мужа? Значит, она… Не верю. Нет, невозможно.
– Да, у нее был мотив грохнуть мужа, – сказал Андрей. – Васька ей изменял, искал повод к разводу, разводиться она не хотела, ревновала… А тут еще Алла ей докучала.
– Меня убила… – встал Василий Романович, – Лариса? Да? А ее кто?
– Нет, не Лариса предоставила дачу киллерам, – успокоил его Андрей. Обессиленный Черкесов рухнул в кресло. – Я говорил, что решил сделать вторую проверку? В общем, я отправил Назара к Алле. Не верилось мне, что она попала в вашу компанию случайно. Мне все не давали покоя воспоминания об обмене на речке: что-то я там заметил важное, а что – вспомнить никак не мог. Но это было нечто, связанное с Аллой. К тому же вела она себя очень уж независимо, нагло. А я отправился к Бубулину.
– Помню, помню, – кивнул тот и вдруг задумался, сведя брови.
– Короче, Лиза снова очутилась в руках киллеров на даче, Вася спасся, мы освободили Лизу, бандиты… бежали.
– Браво! – вяло хлопнул в ладоши Науменко. – Избитый сюжет для боевика.
– Вернусь к обмену, – пропустил издевку Андрей. – По моим расчетам, вы не должны были накатать на нас жалобу в милицию. И с этим моментом связана еще одна ошибка нашего «друга». Уговаривать вас не писать донос должен был тот, кто заварил всю кашу. И вдруг Прохор Никитич признается, что он как раз и отговаривал вас. – Все повернули головы к Бубулину. – Но… оказалось, что попросила его об этом Алла. Мне стало ясно, что она заодно с кем-то из вас. Но с кем? Я искал в памяти зацепки к решению злой загадки и нашел. Вот мы и подошли к проколам. Когда вас вели на мост, Алла вдруг сказала: «Меня на какую-то колхозницу меняют». Алла всех деревенских называла колхозниками, наверное, таким образом она выказывала презрение к жителям деревни. Но что интересно: до обмена мы никому не говорили, с какой целью захватили вас, и знать Лизу никто из вас не мог. С чего же Алла взяла, что Лиза – колхозница? Значит, она была в курсе, что именно Лизу предлагают обменять на Черкесова.
120 
