Особенно,... 
20 
Очнулся Черкесов от хлопка входной двери. Взглянул на часы – половина третьего ночи. Ничего себе! Где же это гуляла вдова? И где дети? Он решил приготовить жене сюрприз. Быстренько погасил торшер и замер, разместившись в кресле напротив двери. В прихожей жена долго возилась, бурча что-то под нос – то ли напевала, то ли ругалась. Наконец дверь распахнулась, в проеме обозначился силуэт в норковой шубе до пят. Жена нащупывала выключатель. Щелчок – и она уставилась на человека в кресле. Он приветливо улыбнулся:
– Со старым Новым голом, Лариса!
Пауза длилась бесконечно долго. Во время оной Лариса широко раскрывала глаза и рот. Казалось, дальше им уже некуда открываться, но тем не менее эти черты лица все увеличивались, приобретая громадные размеры, а остальные уменьшались. «Она красивая женщина, статная, с прекрасным вкусом, который, правда, поглощает уйму денег, – думал Черкесов. – Характер у женушки сатанинский. Обертка красивая, а нутро Бабы-яги, вечно и всем недовольной. Что бы я ни сделал, все не так. Советами меня долбила с утра до вечера, потому я и старался поменьше бывать дома. Но она, жена, не должна бросить в беде мужа-добытчика, отца ее детей. Однако какого черта она вылупилась и молчит? Не узнала? Это смешно».
– Лариса, это я, твой Вася, – сказал он уже с раздражением.
И вдруг Лариса завизжала, заметалась по гостиной, схватившись за голову. У Черкесова создалось впечатление, что она ищет выход, только забыла, где тот находится, потому проносилась мимо двери, взглядывала на мужа и вновь принималась визжать. Он подскочил с кресла, кинулся к обезумевшей жене, испугавшись ее воплей:
– Лариса! Прекрати! Это уже глупо, наконец.
Но Лариса уносилась от него, панически бегала по гостиной, перескакивая через препятствия и не переставая визжать.
– Да заткнись же ты, черт возьми! – гаркнул Черкесов. Он поймал жену и толкнул на диван. Она поползла по дивану, намереваясь вновь удрать. Он схватил ее за ногу, дернул на себя и обнял. – Лариска, это же правда я, Вася! Ну, посмотри на меня! Я живой.
Уговоры не возымели должного действия. Лариса отбивалась от него руками и ногами. Черкесову пришлось врезать ей пощечину. На миг Лариса замерла, и тогда он выпалил, чтобы жена не успела опомниться:
– Я живой, ты слышишь? Жи-вой! Меня не убили! Поняла?
Она закивала головой, мол, поняла, но по всему было видно, что до нее не дошли слова мужа – в каждом глазу по ужасу, подбородок дрожит. Черкесов налил в бокал виски, протянул ей. Лариса, захлебываясь, так как ее трясло, выпила все, посмотрела на мужа, не веря, что перед ней действительно он. Черкесов погладил ее по щеке и сказал тихо, спокойно, елейно:
– Ну, вот. Тебе легче? Хорошо. Меня не убили. Взорвался Федька, мой старинный приятель, а не я. Ну, ты должна помнить его, он работал грузчиком в магазине напротив. Помнишь?
– Не помню, – вымолвила потрясенная Лариса. – Ты кто?
– Вася я, Вася, – потерял терпение Черкесов. – Неужели ты так глупа, что думаешь, будто я не я, а призрак? Почему ты мне не веришь? Я не призрак, я настоящий!
– О! О! – застонала она, закрыв ладонями лицо. Потом резко убрала руки, всматриваясь в него. – Как же так… Почему?
– Боже! – взревел он, подскочив. – Знаешь, это уже выходит за всякие рамки… Ну, посмотри на меня! Потрогай! Я теплый! Покойники теплыми не бывают!
– Васька… – протянула она, все еще не доверяя своим глазам. – Невозможно…
– Еще как возможно! – воскликнул он. – Лариса, я прятался. Сообщить не мог. Меня хотели убить, взорвали машину, но не убили. Представь, вышел на минуточку… а машина взлетела на воздух! Так что не удалось меня убить. Потом второй раз хотели… – У Черкесова чуть не вырвалось, где именно его хотели убить второй раз. Он подсел к ней, обнял. – Я жив. Милая моя… я так скучал… Знаешь, мне тебя не хватало. Я понял, что ты и дети – самое дорогое на свете для меня… А где ты была? Почему вернулась так поздно?
– У подруги… тебя поминали.
Лариса отстранилась, пересела в кресло напротив и теперь сама налила в бокал виски. Выпила, разглядывая мужа по частям, с головы до ног и качая головой. Постепенно до нее доходило, что муж на самом деле жив, она медленно отходила от шока. Налив себе третью порцию спиртного и выпив, Лариса глухо выговорила:
– Ты рехнулся? Я чуть разрыв сердца не получила. Нельзя было подготовить? Ой… – схватилась она за грудь. – Это просто… Где же ты ошивался? Почему не сообщил мне? Мы же тебя похоронили!
20 
