Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
113 
– Да не волнуйся ты, как что увижу, непременно скажу! – прогнусавил вампир, нашедший себе новую забаву: плеваться на головы танцующих и музыкантов.
– А может, принюхаешься? По запаху, может, сумеешь найти? – схватился за тонкую соломинку надежды Палион, нервничающий из-за того, что время неумолимо шло, а они бездействовали.
– Совсем спятил, – покачал головою Кор, после того, как метко послал жидкий снаряд точно в бокал какой-то светской львицы. – Мой нос временно инвалид. Конечно, после купания в сточных водах он еще кое-что может, но найти чудаков, из леса выползших, или Озета в огромной зале да еще с таким количеством специй в блюдах… Хотя нет, постой. – Вампир насторожился и даже прекратил раскачиваться на цепях. – Кажется, один из Озетишек очень-очень близко. Да, нет, не чудится, а точно… поклясться могу!
Палион хотел было усомниться, но внезапно задрожавшая под ним балка подтвердила, что вампир был прав и его распухший «инвалид» между толстых щек был еще на многое способен. Боясь самого худшего, то есть визита под купол дворца Самвила и его девицы, Палион выхватил меч и быстро вскочил на балку, на которой до этого момента сидел. Его тело едва удерживало равновесие на прогибавшемся бруске древесины, но все-таки заняло оборонительную позицию. Однако тревога оказалась ложной, к ним действительно приближался Озет, но тот, на чье прибытие они так рассчитывали.
– Где тебя черти носили? – опять забылся разведчик и упомянул неизвестную на Шатуре разновидность нечисти.
– Немного задержался в гостях у столичных вампиров. Надеюсь, вы заметили в убежище небольшой бардак?
Вебалс пытался шутить, это был подвиг в его состоянии. Палион с ужасом уставился на мертвецки-бледное лицо в обрамлении пламенно рыжих бакенбард и не мог представить, что же с товарищем произошло. Так сильно разукрасить лицо божества мог или очень опасный противник, или испытавший удачу безумец, не ведающий, с кем связался. Даже Кор удивленно присвистнул при виде нового облика колдуна. Нос Озета распух пуще пострадавшей в стоках «сливы» вампира, нижняя часть лица превратилась во вздувшееся багрово-синее пятно с редкими прожилками желтизны, а во рту, как показалось разведчику, не хватало минимум половины зубов. Кроме того, Озет сильно прихрамывал и горбился, как будто невидимый «доброжелатель» вбил ему под лопатки пару огромных крюков, наподобие тех, по которым мясники развешивают свиные туши.
– Вижу, у вас много вопросов, но давайте оставим их на потом. Сообщу лишь главное. Во-первых, Кор, ты оказался прав, твой нос почувствовал действительно Лукабу.
– А во-вторых, о твою рожу переломили пару копий рыцари Ордена, – догадался Палион, который не мог поверить, что белокурая девица из племени кровососущих могла так талантливо разукрасить хоть и не всемогущего, но способного на многое колдуна.
– Нет, ты ошибся!.. Это были не копья, а всего лишь булава, – как ни странно, но Вебалс не обиделся на колкое замечание или обиделся, но решил немного повременить с беседой на тему: «Как следует обращаться с божеством». – В остальном ты совершенно прав, за нами охотятся несколько рыцарей, и во главе их отряда сам Жанор Мерун, довольно опасный противник, надо сказать. Более того, думаю, что доблестные поборники Добра не преминут почтить своим присутствием и это торжество. О, кстати, легки на помине, а вот и они!
Палион прищурился, пытаясь рассмотреть то место, на которое указывал палец Озета, но сколько ни силился, так и не смог ничего разглядеть. Зато Кор звонко хлопнул ладонями по своим толстым ляжкам и грязно выругался, что означало негодование по поводу, что он, чье зрение не уступало зоркости Озета, не заметил спрятавшего среди колонн врага, точнее, целых шести врагов.
– Троица молодых рыцарей, которых я не знаю, но они люди, не механические, – поняв проблему со зрением у напарника, стал описывать диспозицию Озет. – Сам Жанор, бывший сотник, кажется, из Лютена. Неизвестно, каким ветром занесло в эту компанию старика, но, кстати, именно ему я и обязан очаровательной улыбкой…
Вебалс относился к своему ужасному виду довольно скептически и, как показалось Палиону, даже не затаил обиды на отменно владевшего палицей старика.
– И наконец, красавица Лукаба. Бедняжка стала безвольной марионеткой в руках Меруна. Хоть она и навела на меня «Небесную Братию», но ее смелый, самоотверженный поступок спас мне жизнь, поэтому я прошу прелестницу не трогать, – проявил завидное великодушие Озет.
113 
