Последние отзывы

  66  

– Пусти… Веди себя прилично…

Ему пришлось извиниться перед нотариусом:

– Извините нас… Произошла ошибка.

Вытолкав Алису из кабинета, Никита допустил оплошность, выпустив ее из рук. Почувствовав свободу, она дунула по небольшому коридору в обратном направлении от выхода. Никита кинулся вдогонку, успел перехватить ее у двери следующего кабинета, когда она хотела туда забежать, дернул на себя и обхватил руками, чтоб не удрала. Алиса, тихая и спокойная, мягкая, как кошечка… показала свою изнанку. Она распустила руки! Дралась в общественном месте, рыча, как тигр в капкане:

– Вот тебе! Получай! Будешь хватать меня!

Три человека, находившиеся в коридоре, вжались в стены, выкатив глаза, бедняги не знали, как им быть – позвать на помощь или сделать вид, будто они все как один слепые. Никита, одной рукой держа Алису, второй пытался поймать кулаки, обрушивающиеся на его лицо, голову, плечи. Но она ж как гадюка выскальзывала и выворачивалась, у Никиты лопнуло терпение, он взвалил Алису на плечо и понес к выходу, оправдываясь перед людьми:

– Извините… У жены припадок. С ней это бывает. Нервная.

Те сочувственно закивали, оказались понимающие люди. Принес к машине, открыл дверцу, сбросил Алису на сиденье, как мешок, закинул ее ноги в салон и захлопнул дверцу. Не успела она опомниться и нормально хотя бы сесть, он плюхнулся на водительское сиденье и заорал:

– Рехнулась? Какого черта устроила истерику?

– Не ори на меня! – огрызнулась Алиса.

Никита заблокировал дверцы, она подергала-подергала и скрестила на груди руки, пыхтя от ярости.

На щеке у нее Никита заметил царапину, он-то когтей не имеет, значит, Алиса сама же себя и поцарапала случайно во время драки – ведьма злющая.

– Так, – сказал он. – Теперь объяснения. – Алиса поджала губы. – Объяснения! – потребовал Никита. – Иначе будешь сидеть в машине до следующего пришествия. Пить-есть не дам!

– Отдай мне серьгу, которую ты нашел в сейфе, взамен получишь ЧОП полностью, – прошипела Алиса.

– Зачем тебе серьга? – Никита закурил, чувствовал себя победителем, оттого успокоился.

– Кольцо сделаю, – рявкнула она.

– Кольцо? Невыгодная сделка. Для тебя невыгодная.

– Слушай, – наконец она повернула к нему свое поцарапанное личико, глаза ее сверкали точь– в-точь как у ведьмы или как у дикой кошки в темноте. – Тебе нужен ЧОП? Нужен. Ты же спишь со мной, чтоб я расквасилась и отдала тебе свою часть. Отдаю. Что еще тебе надо? Отдай сережку, ключи от моей квартиры и катись.

Никите казалось, человек он искушенный, удивить его ничем невозможно, но то, что выпалила Алиса, не вписывалось ни в какие рамки и выпадало из логики.

– Значит, я сплю с тобой, чтоб… Где ты подцепила эту чушь?

– Женщина сказала.

– Какая? Кто она? Как ее имя?

– Не назвала себя. Вчера попросила прийти меня в бар…

– Стоп, стоп. Еще раз, только с самого начала. Где и как она тебя пригласила?

– А не буду я тебе ничего объяснять, – заявила Алиса, копаясь в сумочке. – Вот, держи. Вы оба, ты и Валерка, конченые подонки.

Ему на колени упали фотографии. Нет, он ошибался, способности удивляться не потерял. Да его словно топором ударили по голове, кровь резко прилила во все тело, будто в организме ее избыток, потом так же резко схлынула. Наверное, это и есть адреналин, которого ищут экстремалы, прыгая с мостов и крыш, – неприятная штука.

На снимках он с Инной. В кафе и машине. На первом: он перегнулся через стол, держит в ладонях ее лицо и целует. Ах, как! Не отвертишься, мол, это ракурс неудачный, так просто кажется, на самом деле я за солью поднялся. На втором: он одной рукой обнимает Инну, второй держит за грудь (разумеется, не свою), голова ее запрокинута и поцелуй уста в уста.

– Насмотрелся? – ядовито спросила Алиса, вырвала фотографии и сунула в сумочку. – На память оставлю. Повешу на стену в рамке, чтоб помнить, какие мужики сволочи.

Главное, что на это скажешь в свое оправдание? Никита завел мотор, тронул машину с места. И ни слова до самого дома Алисы.

А он все думал, почему прекратились атаки на Лису? Вон оно что, с другого бока решили зайти. Никита восстановил в памяти кафе, приблизительно определил точку, с какой фотографировали, но хоть убей, не помнил, кто там сидел. И не заметил фотоаппарата. Собственно, по сторонам не смотрел, Инну анализировал, дурак. И дурак был, когда включил свет в машине, потом начал страстно целовать Инну, будто без света нельзя предаваться разврату. Впрочем, хорошим аппаратом и в темноте можно снять, снимки откорректировать… Ну, дурак! Кретин! Осел! Но это лирика, маленькое отступление, время ругать себя еще найдется. Итак, его пасут. Пасут настолько хорошо и слаженно, что ему об этом в голову не приходило. Теперь надо во что бы то ни стало добиться от Лисы полного рассказа, а она к диалогу не расположена.

  66