Особенно,... 
99 
– Да. И она и не думала угасать, а это значит, все не так уж плохо.
– Может, мне не стоило вообще закрываться? Это оказало бы более благотворное влияние?
– В крайнем случае, будет шанс повторить. Но, думаю, твоя кровь и так послужит хорошим толчком.
– Вопрос, каким именно… – обронил Интар.
В этот момент Эрнест пошевелился, словно просыпаясь от долгого сна. Глаза стали ясными, а взор пытливым. Сев, молодой вампир сразу посмотрел на них, позвав:
– Интар!
– Да, мой мальчик.
– Ты… дал мне свою кровь?
– Да. Тебе было нужно.
– Нужно… Наверное. У меня голова как в тумане.
– Ничего страшного.
– Я сумасшедший, – всхлипнул Эрнест.
– Просто у тебя была травма, – постарался утешить Зариме.
– Травма? Какая?
– Мы не знаем. Памира рассказывала, что ты исчез куда-то на неделю или больше.
– Памира, – мимолетная улыбка. – Да, я был с ней. Она еще приходила недавно, да?
– Приходила, – подтвердил Интар, стараясь не сбить птенца с мысли.
– Но я не помню, чтобы исчезал. Или… – внезапно Эрнест схватился за голову, одними губами шепча: – Нет! Нет! Не надо! Все не так! Отпустите! Это ложь!
– Ш-ш, – Интар обнял птенца, чтобы тот не наделал глупостей. – Эрнест!
Вампир ожидал увидеть пустой взгляд – уж больно сильный всплеск эмоций случился. Но нет. И хоть парень весь сжался в его руках, но не «переключился», и даже проговорил:
– Чернота. Какая-то чернота во мне. Но я не могу вспомнить, почему.
– Тогда не мучай себя, – посоветовал Интар. – Когда ты поправишься, то воспоминания сами придут.
– Думаешь, я поправлюсь? – как-то грустно усмехнулся Эрнест.
– Тебе ведь уже гораздо лучше, – ответил Зариме, потрепав парня по руке.
– Я уже не так часто проваливаюсь, это верно, – согласился тот, почему-то пристально разглядывая свои руки.
– Проваливаешься? – переспросил Интар.
– Ну да. Внутри меня словно кто-то еще, и он то и дело выбирается наружу.
– Ты помнишь, что делает тот, другой?
– Нет, никогда, – еще более грустно. – Возможно, он творит всякие ужасы. И это страшно. Поначалу, когда меня еще не заперли, я несколько раз приходил в себя с окровавленными руками и лицом. Это чудовищно! Чем быть таким – лучше умереть.
– Не отчаивайся, малыш, – глухо проговорил Интар.
– Но ведь это так. Я до сих пор не понимаю, зачем вы со мной так возитесь.
– Потому что мы беспокоимся о тебе, – ответил Зариме. – И хотим, чтобы ты поправился.
– Зачем?
– Затем, что ты дорог нам, – Интар приобнял вампира.
– И Памира очень огорчится, если тебя не будет.
– Памира… Она очень добра ко мне. Как никто другой. Я бы хотел всегда быть с ней, но… Она Магистр города, а я – никто. Сбрендивший вампир.
– Все меняется, мой мальчик. Особенно если ты сам хочешь перемен, – назидательно проговорил Интар.
– И не такая уж пропасть между вами, – добавил Зариме. – Особенно если учесть взаимную симпатию, если не сказать более.
– Она сама это сказала? – встрепенулся Эрнест.
– И она, да и мы не слепые.
Повисло молчание. Похоже, Эрнест обдумывал сказанное, потом кивнул и дрогнувшим голосом проговорил:
– Спасибо! – а глаза стали подозрительно влажными.
– Ну что ты! – умилился Интар. – Я всегда хотел, чтобы ты был счастлив. Прости, что большую часть времени мне это не удавалось воплощать в жизнь.
– Когда я был человеком, – осторожно начал Эрнест, стараясь ни на кого не смотреть, – мне всегда было хорошо с тобой, и после того, как я изменился – тоже. Правда большую часть времени я словно рвался надвое. Я любил тебя, но… это всегда казалось мне неправильным.
– Я знаю, малыш. Видел твои метания, поэтому и решил уехать. Чтобы ты пережил свои чувства и обрел себя.
– Я и обрел. Только вот теперь, видать, снова потерял.
– Не вешай нос. Все наладится.
Эрнест кивнул, и вдруг застыл. По щеке скатилась одинокая слезинка. Интар подумал, что тот опять «переключился», но стоило дотронуться до парня, как тот пробормотал:
– Это ужасно!
– О чем ты?
– Боль… тьма… Кажется, это обрывок моего воспоминания, – говоря это, Эрнест потер сначала запястья, а потом горло.
– Там еще что-то было? – осторожно поинтересовался Зариме.
– Я… я не знаю. Вспышки боли одна за другой, и… это ужасно!
– Как бы там ни было, все уже позади, не зацикливайся на этом воспоминании. Пусть оно уйдет. Больше я никому не позволю причинить тебе вред!
99 
