49 
Гифер непроизвольно обернулся. Вид у гномов был не из лучших: грязные, полураздетые, с окровавленными повязками и в мелких порезах. Гифер Мюссельхеймер, бывший контрабандист и теперь уже потенциальный висельник, понял, что спорить бесполезно, но тянул время и продолжал упорно стоять на своем, уповая на счастливое стечение обстоятельств, называемое в мире людей чудом.
– Мы говорим правду, ни на кого не нападали, никакого Сегиля не знаем, идем к купцам, о Геркании слыхом не слыхивали.
– Ну, ты и нахал, – вновь рассмеялся лесничий, разводя в негодовании руками. – Сам по-геркански со мной говорит, ни одного слова филанийского не знает, а о Геркании «слыхом не слыхивал». Ну ничего, мои ребята голубя почтового послали, сейчас сюда ополченцы приедут и разберутся что к чему. А с меня вранья на сегодня хватит, извини.
– Парх, Зигер, все пропало, – тихо прошептал по-гномьи Гифер, когда лесничий повернулся к ним спиной, – сейчас за нами приедут ополченцы и отвезут в город. Боюсь, что выслушивать нас никто не будет, вздернут по-быстрому за разбой, вот и все!
– По счету «три» вы с Зигером бегите к лесу, – приказал Пархавиэль, низко опустив голову, чтобы ни лесничий, ни тем более стрелки в доме не увидели, как он шевелил губами. – По прямой не бежать, петляйте через каждую пару шагов!
– А как же ты?! – чуть ли не выкрикнул испугавшийся за судьбу друга Зигер.
– Не беспокойтесь обо мне, я задержу лесничего. Хотя бы один из вас должен добраться до купцов.
Гномы отрицательно замотали головами. Они не хотели бросать Пархавиэля в беде и спасать свои жизни ценой его смерти.
– Это приказ, обсуждению не подлежит! – настаивал Зингершульцо. – Вспомните о караване, об умирающих от ран в шахте. Если нас всех арестуют, то их гибель будет на вашей совести, – привел последний, самый весомый аргумент командир. – Итак, приготовились: раз, два, три!
Пархавиэль не видел, как бросились наутек гномы, но слышал крики встревоженных лучников и жужжание стрел. Если бы у хауптмейстера было время оглянуться, то он был бы горд за своих солдат, которые с неимоверным проворством и ловкостью уворачивались от летящих стрел, то низко прижимаясь к земле, то высоко подскакивая и перепрыгивая на бегу посланные «с опережением» стрелы. Видимо, стрельба по бегущим гномам не входила в список обязательных дисциплин подготовки лесничих. Лишь однажды из окна дома послышался радостный крик, юное дарование со странным именем Олле умудрилось попасть Гиферу в плечо. Гном вскрикнул от боли, но даже не остановился, а, ловко обломив торчащую из тела стрелу, продолжил бег к спасительному лесу.
Пархавиэлю не суждено было видеть это леденящее сердце зрелище. Пока его друзья изображали мишени для лучников, Зингершульцо занимался совершенно другим, но не менее опасным делом. Он схватил с земли топор и кинулся на лесничего, в надежде застать его врасплох. План не сработал, Игельс тоже успел подобрать оружие и метким встречным ударом не только отразил лезвие гномьего топора, но и выбил его из рук растерянного Пархавиэля.
Громила-лесничий обладал не только чудовищной силой, но и отменной реакцией. Пархавиэль волчком крутился на узком пятачке между поленницами, уворачиваясь от сокрушительных ударов и следя, чтобы нападавший на него Игельс находился точно между ним и лучниками.
Схватка гиганта и гнома продолжалась даже после того, как товарищи Пархавиэля успешно скрылись в лесу. Оставшиеся без дела подростки проклинали в пылких юношеских сердцах гномов за их изворотливость, а заодно и своего учителя, широкая спина которого не давала прицеливаться, загораживала быстро передвигающуюся мишень. Когда же Пархавиэль умудрился ударом полена выбить топор-колун из рук Игельса и противники сошлись врукопашную, то юноши побросали луки. Тела врагов слились в один огромный катающийся по земле клубок мышц. Ученики уже ничем не могли помочь своему учителю, только надеяться и молиться за его победу.
Караванщик чувствовал, что уступает противнику и в силе, и в ловкости. Он знал, что его поражение всего лишь вопрос времени, но держался до последнего, крепко стиснув поломанные зубы и превозмогая боль от все новых и новых ударов. «Умереть в схватке, вот смерть, достойная солдата!» – пульсировало в его голове до тех пор, пока сильные руки лесничего не стиснули его шею и не пережали сонную артерию. «Это конец!» – успел подумать гном, теряя сознание.
49 
