37 
Я попробовала вырваться, но он только ещё сильнее прижал меня к себе, а потом вообще подхватил на руки и понёс в спальню.
— Отпусти, немедленно! — взвизгнула я, когда он уложил меня на кровать. — Не хочу тебя больше! Я найду другого себе!
— Я скучал по тебе, — нежно прошептал он, ложась рядом. — И ты скучала.
— Не скучала, — ответила я, пытаясь сесть, но тут же опять оказалась на спине.
— Не ври — маникюр себе делала, сарафан погладила. Это ведь всё делалось к моему приезду.
— Ооо! Я и забыла, что ты думаешь, что мир крутиться вокруг тебя! Я собиралась завтра съездить в посёлок, а не к встрече с тобой готовилась.
— Вот вредная! — с улыбкой сказал он и наклонился надо мной. — Не любишь ты признавать чужую правоту. Ладно, предлагаю забыть все наши разногласия. Ты жестоко поступала со мной, я в свою очередь с тобой, и теперь мы квиты.
Ответить он не дал и принялся жадно шарить руками по моему телу. После всех страхов, которые держали меня в напряжении предыдущие дни, после унизительной порки и слёз, прикосновения Всеволода действовали расслабляюще. "Эх, я всё же заслужила наказание и ещё легко отделалась" — подумала я.
Он всё настойчивее целовал меня, и по телу начали расходиться тёплые волны удовольствия. "Как же приятно!" — подумала я, отвечая на его поцелуи. "Но за удар ремнём всё равно потом отомщу".
Глава 12
Лежа в объятиях Всеволода и прислушиваясь к спокойным ударам его сердца, я поняла, как сильно мне его не хватало эти дни, и дело было не в том, что с ним меня не так мучил кошмар. Просто рядом с ним мне было хорошо, как ни с кем другим.
За окном было темно, Хан давно стоял в своём стойле, а мы успели уже поужинать. Всеволод привёз много разных вкусностей из Москвы, и я отвела душу, поглощая любимую икру ложками.
— Интересно, а как ты это делаешь? — поглаживая меня по ягодицам, спросил Всеволод. — Почему всё, что ты напишешь, исполняется?
— Не знаю.
— Я как вспомню, что пережил, так вздрагиваю, — со смехом произнёс он. — Завтрак, беговая дорожка, кипяток — всё это как-то насторожило меня. Я уже после душа стал дёргаться, из-за того, что день не задался с самого утра. Но когда лифт отказался приехать, и мне пришлось спускать пешком, вспомнил твой вопрос о том, на каком этаже я живу, сразу всё понял. Спущенное колесо меня уже не удивило и всё, о чём я мог думать — это тендер. Чего от тебя ожидать я не знал и метался как загнанный в клетку зверь. А когда Артур не позвонил, очень хотел тебя придушить, честно.
— Будешь знать, как ведьму доставать, — самодовольно ответила я.
— Знаешь, все эти мелкие пакости я простил тебе тотчас, как Артур зашёл в кабинет и сказал, что контракт наш, — он поцеловал меня в макушку и прижал к себе. — Но то, что ты мне устроила потом, я уже простить не мог.
— Подумаешь, расстройство желудка, — фыркнула я. — Это же не перелом хребта или что-то серьёзное.
— Ты так думаешь? Ты не представляешь, как я бегал по офису, и как на меня смотрела моя секретарша и сотрудники. Это было очень унизительно.
— Я тебе говорила, запомни слово "нетерпение", — хихикнув, ответила я.
— Да уж, нетерпение, — рассмеявшись, согласился он. — Попадись ты мне тогда под руку, я бы не знаю, что с тобой сделал. У меня рубашка вся мокрая была от беготни.
— Знаю-знаю, — довольно пропела я. — "Через час я уже вспотел, бегая туда-сюда, но последней каплей было то, что я не заметил, как в кабинке закончилась туалетная бумага".
— Пакостница, — ласково сказал он. — В тот момент мне стало нереально плохо. Одно дело бегать туда-сюда, и совсем другое кричать, чтобы тебе принесли туалетную бумагу. Ты, радость моя, чуть не лишила работы, триста семьдесят человек.
— Это как? — недоумённо спросила я.
— Мне пришлось бы уволить всех сотрудников офиса, и набрать новых, чтобы не слышать в свой адрес смешки.
— Какие мы гордые.
— Что есть, то есть, — ответил он. — Но меня интересует, каким образом в моём кармане оказался носовой платок, а?
— Не знаю, я просто написала — "я похлопал себя по карманам брюк, ища хоть какой-то кусочек бумаги. Найдя носовой платок, я вздохнул с облегчение". А ты что носовые платки не носишь?
— Я ношу с собой влажные салфетки, и они всегда лежат в портфеле, который постоянно при мне.
— Знаешь, Блаженный Августин как-то сказал: "Чудеса не противоречат законам природы. Они противоречат нашим представлениям о законах природы". Так что считай, что это чудо, — с улыбкой ответила я. Всеволод приподнялся и с удивлением посмотрел на меня. — Что? — непонимающе спросила я.
37 
