27 
Пробежавшись по остальным пузырькам, Мелисса поняла, что ничего больше не вспомнит. Таинственная «Инес» дала толчок к каким-то воспоминаниям, но, к сожалению, ничего определенного в голове Млисс не всплывало. Только странное чувство утраты и тревожного поиска — вот и все, что она смогла получить.
Млисс стало жутко. Чуткое ухо уловило какие-то шорохи во дворе, и девушка насторожилась. По телу забегали противные мурашки, признаки страха. Как маленькой девочке, ей захотелось забраться под кровать или в шкаф и не вылезать оттуда, пока все ужасное не кончится. Что именно было ужасным, понять она не могла. Шорох. Еще шорох. Невозможно заставить себя встать с пуфа и выглянуть в окно. Она сжалась, как маленький заяц, в предчувствии щелканья челюстей голодного волка. Млисс трясло от необъяснимого панического страха.
Пиликанье звонка заставило ее содрогнуться. Тело словно вросло в пуф, стало свинцово-тяжелым и не давало встать. Трэвор, вспомнила Млисс, он ведь должен был прийти вечером. Вот ненормальная! Она сбросила с себя постепенно рассеивающееся оцепенение, встала с пуфика и спустилась вниз, к заливавшемуся плачем звонку.
Трэвор осуждающе покачал головой.
— Я уж думал, ты спишь, собрался уходить.
Мелисса покраснела, вспомнив о своих детских страхах наверху.
— Входи. Осмотр местных достопримечательностей затянулся, — она кивнула в сторону комнат. — Завтра попробую бороться с пылью, пока у меня не началась аллергия.
— Ты уже поставила себе диагноз — аллергия на пыль? — шутливо поинтересовался Трэвор.
— Не смешно, — огрызнулась Млисс. — Сейчас будем заниматься поиском кофе.
— Да, настроение у тебя заметно испортилось. Когда я уезжал, ты была куда веселее.
Поиски кофе для Млисс обернулись сущим кошмаром. Дверцы, дверцы, снова дверцы, специи, бульонные кубики, сахар, сухие сливки… Где же кофе, черт возьми? Млисс погрузилась в исследование содержимого нижних шкафчиков.
— Я уверена, что кого-то искала, Трэвор, — раздался измученный голос из кухонных недр.
Трэвор приземлился на деревянный стул.
— Сейчас ты ищешь кофе.
— Не шути, мне не до смеха. Было так тревожно, так страшно… Такое ощущение, что я потеряла кого-то и не могу найти. Ноющий страх в душе, представляешь?
— Туманно. У тебя нет предположений, кого именно ты потеряла?
— Не-а. — Млисс наконец вынырнула из бесконечной вереницы дверей шкафа и радостно шлепнула на стол банку растворимого кофе. — Есть хочешь? У меня, правда, только консервы, но я так голодна, что готова проглотить их прямо в банке.
— Давай консервы, — обречено вздохнул Трэвор. — Как я и предполагал, хозяйка из тебя никакая.
— Вот так-то гости относятся к хозяевам, — надулась обиженная Млисс. — Я человек творческий, мне хозяйствовать не положено. Я, между прочим, поэт и прозаик.
Трэвор зашелся смехом. Взъерошенная девчонка с банкой кофе в руках и консервами в холодильнике — поэт и прозаик! Держите его, а то он живот надорвет!
— Трэвор Лоу! — закричала не на шутку обидевшаяся Млисс. — Если ты не угомонишься сейчас же, то эта банка полетит в тебя! — И она угрожающе замахнулась жестяным оружием внушительных размеров.
Но Трэвор уже не мог остановиться, смех буквально булькал внутри него, разрываясь на множество веселящих пузырьков. Ах, так! Ну ладно же! Теперь она точно осуществит свою угрозу. — Млисс замахнулась, и банка, облетев стол, просвистела над головой едва успевшего пригнуться Трэвора.
— Сумасшедшая. — Трэвор с трудом успокоился, но все еще держался за живот, пытаясь подавить последние признаки смеха. — Ты могла меня убить! Я совсем не хотел тебя обидеть, просто эта фраза прозвучала в такой забавной обстановке…
— Я нелепа. — Млисс грустно опустилась на табурет. — Я ужасно нелепа.
— Может быть. — Посерьезневший Трэвор протянул руку и слегка потрепал Млисс по голове. (Вот уж не ожидал от себя таких телячьих нежностей). — Может быть. Но ты знаешь, это мне безумно нравится.
Мелисса подняла голову. Теплый взгляд Трэвора смущал и одновременно притягивал ее. Она словно растворялась в этом взгляде, погружалась в ту глубину, куда Трэвор никогда раньше не пускал ее. Что там, внутри? Какие томления, терзания, мечты? Горечь одиночества и оставшиеся осколки тепла, которые он сейчас извлек и вытащил на поверхность. И вот Млисс опять в нежных тисках его власти и робости, надежности и требовательности. Знала ли она раньше о существовании подобного чувства? О влюбленности, желании, радости быть согретой в объятьях любимого мужчины?
27 
