Особенно,... 
146 
– Ну что там?! – с нетерпением выкрикнул командир, когда возвращающиеся разведчики приблизились к отряду на расстояние пятнадцать – двадцать шагов.
– Чисто все, – ответил один из солдат, а потом смущенно добавил: – Вроде бы…
– Так «чисто» или «вроде бы»?!
Разведчик кивнул головой, но как-то неуверенно. Явных признаков присутствия врага разъездом обнаружено не было, это повышало шансы на успех, но безопасности не гарантировало. Засада она на то и засада, чтобы оставаться незаметной до самого последнего момента.
Прозвучала команда, отряд тронулся в путь. Карету баронессы поставили в середине, десять всадников поехали возле нее, прикрывая своими телами от возможного нападения со стороны леса. Фламер же, наоборот, пустил свою длиннохвостую подругу с противоположной стороны экипажа. Если отряд попал бы в засаду, Анри рассчитывал успеть вытащить Лиор из кареты и, взвалив ее, как тюк, поперек седла, умчаться в поле. Странно, что Сонберс, бывший, по мнению Анри, опытным командиром, не предусмотрел такой возможности. Как только колонна подъехала к лесу, охранники сомкнули щиты и пустили коней галопом. Передвигаться быстрее мешал экипаж: неуклюжая, дребезжащая коробка на колесах, постоянно завязающая в грязи и виляющая на ходу от обочины к обочине.
Напряжение непрерывно нарастало. Если за деревьями кто-то и скрывался, то они почему-то медлили, хотя момент для нападения был самым подходящим. Взоры солдат были обращены к лесу, именно поэтому никто и не заметил, как с противоположной стороны, в поле, появился конный отряд. Всадников было примерно полторы сотни, усиленный эскадрон легкой кавалерии; они ехали быстро, без сомнений, направляясь к ползущему по окраине леса конвою, но не гнали коней. Сонберс и еще несколько охранников, едущих впереди, первыми заметили чужаков и, не сговариваясь, привстали в седлах. Рука командира резко взмыла вверх, отдавая колонне приказ: «Отбой тревоги!» Это были свои: черные плащи имперских кавалеристов развевались на ветру, а на темно-синем флаге отряда стали видны сражающиеся друг с другом гепарды.
– Катарская конная бригада! – пронеслось вместе со вздохами облегчения по рядам солдат.
Теперь засевшие в лесу мурьесцы были не опасны, никто не решится напасть на конный отряд численностью более двух сотен мечей. Однако катарцы вели себя странно. Вместо того чтобы ускорить ход и поспешить навстречу дружескому отряду, стали перестраиваться в боевой порядок, обхватывая его полукругом и прижимая к лесу.
– Небось нас за голодранцев мурьесских приняли, знаков же наших не знают, – предположил один из солдат, ехавший по соседству с Фламером.
Расстояние между отрядами сократилось до ста двадцати – ста тридцати шагов. Грозовые тучи, затянувшие небо, снижали видимость и не давали разглядеть, какая форма скрывалась под черными плащами. Фламер заподозрил неладное, в голове отставного лейтенанта закружились тревожные мысли, складываясь в одно, весьма неприятное предположение. – Это кольберцы, к бою! – выкрикнул Сонберс, вдруг вспомнивший, что в составе экспедиционного корпуса имперских войск, направленного для подавления мятежа в Мурьесе, подразделений из Катара не значилось.
Пришедшая с запозданием догадка не могла ничего изменить. Уже было не важно: раскрыли охранники подлый обман или пребывали бы в неведении до самого момента сближения. Четырем дюжинам солдат на уставших лошадях да еще с медлительной каретой в придачу все равно было не уйти от обнаружившего их отряда противника. Лжекатарцы дружно издали боевой клич и, пришпорив коней, устремились к прижатой к лесу жертве. У солдат имперской разведки не было шанса выжить, зато была возможность достойно умереть. Не каждому она выпадает, а уж если так получилось, то грех ею не воспользоваться.
Лавина врагов вот-вот должна была обрушиться на сомкнувший ряды отряд. В этот полный трагизма, ужасный момент никто и не подумал попытаться спасти баронессу. Фламер, так же, как и Лиор, оставшийся без присмотра, быстро подъехал к карете и распахнул дверцу. В ноздри ударил крепкий, раздражающий запах, такой же сильный, как и кулак кузнеца. Будь на месте Анри кто другой, он непременно свалился бы с лошади, но старый солдат достойно выдержал волну ароматов и, нагнувшись в седле, заглянул внутрь. На доброй дюжине пуховых подушек покоилось тело. Лиор была жива, но находилась в горячечном бреду. На то, что совсем недавно было кожей, страшно было смотреть. Даже вынуть ее из кареты, отнести в лес и уложить под кустом нельзя было без риска для жизни. К тому же времени на заботу о больной уже не оставалось.
146 
