Особенно,... 
128 
– А ты? – спросил Дарк, подталкиваемый любопытством и сомнением в правдивости слов.
Маг долго молчал, задумчиво закрыв глаза, Дарк уже хотел повторить вопрос, видимо, не расслышанный собеседником, как маг вновь заговорил:
– В зависимости от ситуации, в течение пяти-десяти минут после факта смерти. Речь идет не о создании иллюзии жизни в сознании родственников и не о зомбировании, а о полноценном возвращении к жизни с восстановлением всех функций организма. При зомбировании, то есть элементарном поднятии куска разлагающейся материи для выполнения простейших команд хозяина, время, прошедшее от момента смерти, значения не имеет. При этом я не общаюсь с загробным миром, в существовании которого, кстати, будучи сам некромантом, я весьма сомневаюсь.
– И это тоже не волшебство? – спросил изумленный Дарк, прекрасно догадываясь, что ему ответит маг.
– Это знание! Знание, которым обладают единицы. Знание, которое я могу объяснить любому, даже тебе, но не хочу тратить наше драгоценное время на подобную ерунду, тем более что тебя таинство жизни и смерти уже давно не касается, – жестко оборвал дальнейшие вопросы некромант, одарив собеседника саркастической усмешкой. – Мне кажется, что нам пора перейти ко второму вопросу встречи. Если ты не против, то я приглашу Анри.
Если в кабинете у Диверто был волшебный колокольчик для вызова слуг, то чем пользовался Мартин в подобных случаях, Дарк так и не понял. Некромант не совершил никакого действия, но через минуту двери библиотеки распахнулись, и каблуки тяжелых армейских сапог застучали по каменным плитам пола. Фламер был немногословен, быстро подойдя к столу, уселся в единственно свободное кресло и вопросительно уставился на брата.
– Уже сказал? – прозвучал его лаконичный и резкий, словно удар кинжала, вопрос.
– Пока нет, но собираюсь, – ответил Мартин, не сводя глаз с Дарка.
– Как всегда, ничего не можешь сделать без меня, – занервничал Анри, покусывая верхнюю губу и пряча глаза от взгляда Дарка.
Еще с самого утра Аламез заметил странности в поведении друга: несвойственная ему ранее молчаливость, раздражительность, а теперь еще и боязнь смотреть ему в глаза. Вывод напрашивался сам собой: произошло что-то страшное, притом с ним, но братья боятся ему в этом признаться.
– Скажи, ты слышал когда-нибудь старую легенду об одиннадцатом легионе, – осторожно спросил некромант, – или о древнем клане воинов-морронов?
– Отстаньте вы от меня! – наконец-то не выдержав гнетущей атмосферы намеков и недомолвок, взорвался фонтаном эмоций Дарк. – Двое почтенных старцев, а ведете себя, как дети: затащили меня сюда, целый час травите байки про магию, которой к тому же и не существует вовсе, ходите вокруг да около, как гусаки. Хватит дурью маяться, хотите что-то сказать – валяйте, нечего понапрасну тянуть время!
Анри с Мартином переглянулись, и их лица широко расплылись в улыбках облегчения.
– Ну что ж, ты, пожалуй, прав, начистоту так начистоту, – решительно заявил отошедший от спячки замешательства и приступа неуместной робости Мартин и начал рассказ, ради которого и был приглашен Дарк: – За те два часа, что мы провели вместе, ты кое-что узнал об устройстве этого мира, но то была лишь нудная прелюдия к настоящему разговору трех взрослых мужчин. Мужчин, не боящихся смотреть в глаза других, в лицо реальности и самое главное – понимать, кто они есть на самом деле, и смириться с уготовленной им ролью в этом парадоксальном, а порой и безумном мире. Предупреждаю – прессинг действительности жесток, не каждому удается его выдержать! Если ты боишься узнать правду о себе, то только скажи, скажи сейчас, мы поймем и сделаем вид, что разговора не было, ты сможешь вернуться к своей обычной жизни.
Слова и голос некроманта были пугающими и жестокими, как острый скальпель хирурга, разрезающий живую плоть. Несмотря на страх и боль осознания своей сути, Дарк готов был услышать правду, какой бы суровой она ни была. Он чувствовал, нет, точно знал: именно ради этих суровых слов он одолел долгий и полный лишений путь от самой долины «Великие низовья».
– Нет уж, – ответил Дарк, собрав в себе остаток сил, – я слишком через многое прошел, чтобы идти обратно. Я готов… готов узнать правду о себе!
– Добра и зла нет, – уверенно начал препарировать сущность мироздания Мартин, – как нет и магии, а также божественных и бесовских сил. Это всего лишь упрощенные до безобразия людьми понятия, объясняющие неизвестную сущность природных процессов. Реально существуют только знания: известные всем, ведомые немногим и те, которые, возможно, когда-нибудь будут поняты человеком. Знания – инструмент, и как всякое орудие, могут быть использованы в различных целях, на благо или во вред другим. Мир зиждется на трех китах: знания, природа, цивилизации… С первым мы вроде бы разобрались, переходим к остальным. Природа – это окружающий нас мир. Он нейтрален к человеку, живет по своим законам. Все, что происходит вокруг: смена времен года и дня, дожди, наводнения, ураганы – лишь внешние проявления сложных процессов по поддержанию природы в целом. Жизнь не однородна, как известно, форм жизни существует несметное количество, но их можно подразделить на две категории: разумные и неразумные, играющие лишь вспомогательную роль по обеспечению циркуляции энергии на микроуровне. Представители разумных форм не могут жить отдельно и в статике, их удел – постоянное движение, развитие. Любая цивилизация: гномы, люди, эльфы, орки и т. д. – образует коллектив, общность, только благодаря которой возможен прогресс, то есть поступательное движение вперед. Коллектив, остановивший свое развитие, обречен на вымирание. Как я уже говорил, еще до эльфов жили другие, более развитые народы – они вымерли, остановившись в развитии. Скорость прогресса у каждого народа различна: кто несется, как дикий скакун, а кто тащится, как черепаха, но все они не стоят на месте. Для успешного роста всегда необходимы природные ресурсы, которые, увы, ограничены. Цивилизации сталкиваются – и начинаются войны.
128 
