Последние отзывы

  48  

Действительно, хоть мертвые тела и веские доказательства преступления, совершенного неизвестно где, когда и непонятно зачем, но они опасны, их нельзя оставлять на поверхности, их нужно было как можно быстрее закопать или сжечь. Птицы-падальщики, вороны да ангусты, редко залетали в глубь леса, но зверье тоже бывает неразборчиво в еде. Кто знает, с чего пошел мор? Возможно, зараза начала блуждать по графству именно после того, как гробовщику в черном балахоне помешали по всем правилам печального искусства соорудить одно из захоронений или с его развалюхи-телеги случайно свалился труп.

Шак ждал, не выпуская из рук топора и не спуская глаз с лежащего на земле арбалета. Махать лопатой вместо гробовщика ему не хотелось, да и оглушать его теперь уже не стоило, возможно, он и сам был не прочь поговорить. Ведь он почувствовал приближение Шака, почувствовал, но не подал виду, не пристрелил подкрадывавшегося сзади мужика с топором. Шаку вспомнился разговор с управителем Тарвелиса. А вдруг «монах» действительно колдун, и тогда они с Семиуном уже достигли первой цели, прошли первый этап. Им осталось лишь втереться в доверие и, убедившись, что это он, дождаться удачного момента и покончить с мерзавцем.

На выросший на месте ямы бугорок упала последняя горсть земли. «Монах» разогнулся, отер ладонью вспотевший лоб и застыл, осматривая деяние рук своих. Работа была почти закончена, оставалось лишь утрамбовать ногами землю и прикрыть могилу слоем дерна. Всего ничего, но то ли уставший, то ли задумавший провести какой-то таинственный ритуал гробовщик решил сначала избавиться от докучливого незнакомца, стоявшего у него за спиной и мерно постукивающего рукоятью топора о ствол пятилетней сосны.

– Ну, и чо тебе надо? Чего приперся? – высокий мужчина повернулся к Шаку лицом и посмотрел на него бесстрастным, совершенно не злым, но и не добрым взором.

Так смотрят гробовщики на пока еще разгуливающий и радующийся жизни труп или мясники на купающуюся в луже свинью, которая на днях станет просто разделываемой тушей. Взгляд не понравился Шаку, насторожило его и лицо: бледное, неживое, как слегка припудренная гипсовая маска, но по-настоящему встревожило бродягу другое. Его противник, а драка могла начаться в любой момент, пренебрег лежащим у его ног арбалетом, видимо, считая его годным лишь для отстрела назойливых ворон, но не выпустил лопату из рук, хотя любому нормальному человеку после таких трудов она непременно б надоела.

– Спасибо за помощь…там, на дороге…ночью, – на ходу начиная вживаться в только что придуманную им роль, неуверенно начал разговор Шак.

– И это все? И только ради этого ты за мной в лес поперся? – так же монотонно прозвучал леденящий сердце голос.

– Ну-у-у, вроде да…– кивнул головой Шак. – Хотел еще сказать, что ты на дороге трупик один посеял, противненький такой…склизкий и в звериных шкурах.

– Вот как? – Брови монаха-гробовщика впервые подернулись вверх. Это было единственное движение на его безжизненном лице. – Досадное недоразумение, – прошептали тонкие губы с укором самому себе. – Надеюсь, ты тело не трогал?

– Руками нет, но я его сжег. Я еще хотел…

Бродяга не договорил, поскольку его собеседник неожиданно потерял интерес к разговору, и его нисколько не волновало, чего же собственно Шак хотел. Лопата как будто ожила, она быстро взметнулась вверх, и в тот же миг мощный земляной град ударил говорившему в лицо. Несколько комков обожгли лоб и щеки, остальные больно ударили по глазам и залетели прямиком в открытый рот, мгновенно вызвав ответную реакцию здорового организма – фонтан слез и приступ кашля. Всего на долю секунды отхаркивающий грязь и трущий слезы свободной рукой Шак потерял противника из поля зрения, но этого оказалось достаточно, чтобы проиграть битву.

Перед слезящимися глазами, словно в тумане, быстро промелькнул черный балахон, затем живот бродяги заныл, мышцы резко сократились от острой боли, вызванной тычком острой кромки лопаты. Всего через миг последовал удар черенком по правому виску, от которого любой крепыш повалился бы на землю. Однако бродяга устоял, поэтому нападавшему пришлось нанести еще один удар, кулаком точно в переносицу. Голова бродяги закружилась с удвоенной скоростью, ноги стали ватными, обмякшее тело неимоверно тяжелым, а колени сами собой подкосились. Шак опустился на четвереньки, попытался подняться, но тут же, получив удар тяжелым предметом по затылку, упал. Беднягу оглушили его же топором – вот это было очень обидно!

  48