Особенно,... 
40 
— Ты принес проигрыватель специально для Мелани?
Он подпрыгнул, словно от звука выстрела. Джерри, который все всегда замечал, не увидел ее — так был увлечен ребенком.
— Я заметил, что ей нравится музыка, — проворчал он, но Анна улыбнулась.
На щеках его выступил румянец, когда Джерри пел песню ребенку, и он знал все слова! А ведь всегда делал вид, что терпеть не может ее любимые песни…
— Пойдем в дом. Похоже, она очень хочет спать.
Анна увидела, что девочка действительно зевает.
— Хорошо, пойдем.
Анна взяла у него ребенка, схватила зонт и бросилась бежать к дому.
* * *
После того как Мелани была накормлена и уложена в постель, Анна села на веранде в старое кресло-качалку и принялась вышивать одну из картин, которую привез ей Джерри: куст дикой розы, растущий в лесу.
Она выглядела удовлетворенной. Она казалась прекрасной.
Джерри сидел в гостиной на диване и раскладывал цветные нитки, которые она еще не использовала, и ждал, когда она скажет, что хочет лечь с ним в постель…
Но так и не дождался. Анна лишь пригласила его сесть рядом с ней. Поэтому сейчас он смотрел на нее сквозь занавешенное окно, терзаемый мучительным желанием.
Что ему делать? Как он может жить теперь без нее?
Раздался телефонный звонок. Машинально он поднял трубку, пытаясь понять, какие нитки больше подходят для лесной травы. Зеленых ниток было несколько оттенков. Он понятия не имел…
— Мистер Вест? Здравствуйте, это Рози Фостер… Я очень сожалею, но…
Не сразу ее сбивчивые слова дошли до его сознания. Голова его дернулась, взгляд обратился в никуда, когда мир рухнул вокруг него.
Нет, это был не его мир. Мир Анны готов был рухнуть. Снова.
— Ты хочешь со мной поговорить? — Голос его матери звучал сдержанно.
Джерри стиснул зубы — он с трудом заставил себя позвонить ей. С того самого дня, когда мать отдала его Брайсу, будто ненужный хлам, Джерри тяжело было общаться с ней. Просить ее о помощи было невыносимо, но он не видел другого выхода.
— Да.
— Ты давно ни о чем меня не просил.
«С тех пор как ты выбросила последнее письмо отца со словами любви и раскаяния за то, что он разрушил наши жизни. Ты сказала, что его любовь была такой же бесполезной, как страховки, за которые он месяцами не платил».
— С тех пор как мне исполнилось четырнадцать, — бросил он.
Его слова были встречены холодным молчанием. Держа в руке телефонную трубку, Джерри прошел в дальнюю комнату, окна которой выходили в сад, и закрыл за собой дверь.
— Я хочу с тобой посоветоваться. Анна собирается развестись со мной, — сказал он прямо, — и я не знаю, как мне остановить ее.
— О, Джерри, — наконец сказала его мать, и в голосе ее неожиданно прозвучало сочувствие. — Я так и думала, что она уйдет. Не каждый поймет, что ей пришлось пережить…
— Я пытался понять. Я тоже потерял Адама, — прорычал он, злясь на то, что мать мгновенно все поняла. — Все дети, которые умерли, были и моими!
— Но ведь не ты потерпел крах, сынок, — сказала Паулина очень тихо. — В твоем теле все в порядке, и не оно убило этих детей. Анна чувствует, что подвела тебя, и винит себя за смерть всех младенцев.
— Что?!
Мать его вздохнула:
— Если бы твой отец был жив! Я думаю, он сумел бы помочь Анне, как никто из нас.
Джерри мгновенно взорвался:
— Не надо! Не надо говорить о моем отце!
— Настало время, Джерри. Если я не буду о нем говорить, ты навсегда потеряешь Анну.
Эти откровенные слова шокировали его.
— Продолжай, — сказал он. Нервы его были взвинчены.
— Даже несмотря на то, что мы перезаложили Мундабах, твой отец все больше погружался в долги. Он взял ссуду в банке и купил тысячу овец, но наступил сезон дождей — и начались ливни. Такого наводнения не было за последние пятьдесят лет. Вода затопила овчарню, и бедные создания погибли. Был поврежден наш дом, испорчен сад, все овощи, которые я выращивала в огороде, мы потеряли. — Голос матери был усталым и печальным. — Чтобы хоть что-то заработать, мы пускали соседских коров, лошадей и овец пастись на наших землях, и, кроме того, отец твой был прекрасным летчиком. Он стал выполнять заказы по орошению полей с воздуха. Именно тогда он научил тебя летать. Он хотел передать тебе и свое дело.
Нежность в ее голосе, а также позднее признание еще больше смутили его.
— Так почему же он обманул Элтонов, продав их лучшего быка?
40 
