25 
— Хорошо, — неохотно согласился он. — Все очень просто. Когда мы приехали в Лондон, Марион получила письмо от своей сестры насчет Джеймса МакНормана. Инициатором, насколько я понял, выступила эта милая старушка, мать Уолтера. Марион сразу загорелась. Она вообще давно бредит английскими аристократами…
— Мы шотландцы, — гордо поправила его Гвендолин.
— Какая разница, — небрежно махнул рукой Николас, не сознавая, что наносит себе непоправимый урон в глазах Гвендолин.
Девушка поджала губы. Ох уж мне эти американцы, говорил ее неодобрительный взгляд. Но Кармайкл ничего не замечал и продолжал рассказывать о том, как Марион всем уши прожужжала насчет своего знатного жениха.
— Простите, Ник, но чем объясняется такой интерес с ее стороны? — наконец спросила Гвендолин. Раз уж они начали выяснять подробности этой затеи, надо разобраться со всем до конца. — Мисс Гастингс очень богата, красива, окружена вниманием. С чего это она так радуется возможности выйти за Джеймса? Ведь они даже не знакомы. Сразу должна сказать, что он совсем не богат и отнюдь некрасив.
Ой, мама бы убила меня за такие слова, тут же раскаялась Гвендолин. Надеюсь, он не побежит тут же к Марион и не доложит ей обо всем…
Николас растерянно почесал в затылке.
— На самом деле меня это тоже удивляет, — признался он. — Но Марион странное создание. Ее малейшие капризы всегда исполнялись. Никогда не знаешь, что ей придет в голову в следующий раз.
Гвендолин почувствовала себя оскорбленной. Ее брат — очередной каприз избалованной миллионерши!
— Мисс Гастингс убедится, что сэр Джеймс МакНорман не будет играть при ней роль шута, — сухо произнесла она, не заботясь о том, что может ранить чувства Николаса. Ведь, в конце концов, разве он и его приятели не выглядели со стороны покорными слугами красавицы Марион? — Если она собирается замуж за моего брата, то должна быть готова жить по его правилам.
— Ого, — засмеялся Николас. — Если ваш брат похож на вас, то я не сомневаюсь, что так оно и будет…
— И все равно это бессмысленно, — продолжила Гвендолин через некоторое время. — Ни разу не встретиться с человеком и рассуждать о свадьбе с ним. Скажите, вы давно знаете Марион?
— С детства. Наши отцы хорошие приятели, и мы с ней довольно регулярно виделись.
И тут блестящая идея осенила Гвендолин.
— И с ее сестрой Констанцией вы тоже близко знакомы? — непринужденно спросила она.
— Конечно. Хорошо помню, какой она была до того, когда вышла замуж. Очень живой и кокетливой.
О большем нельзя было и мечтать. Ник подал ей как раз ту реплику, на которую она не смела надеяться.
— Неужели? — удивилась она. — Мне трудно представить себе леди МакНорман живой и кокетливой. Разве мог Уолтер так повлиять на нее? Или это климат виноват…
Гвендолин изо всех сил притворялась равнодушной. Николас Кармайкл весьма проницательный молодой человек. Главное — не дать ему догадаться, что этот вопрос интересует ее гораздо сильнее, чем все предыдущие вместе взятые.
— Скорее характер Конни. Для нее самое главное — обойти сестру. Видели бы вы ее довольную физиономию на свадьбе! Лично я не встречал более счастливую невесту. Только неизвестно, чему она радовалась больше — тому, что выходит замуж за любимого человека или тому, что обошла сестру. В то время все были уверены, что Уолтер поведет к алтарю младшую сестру.
Вот оно. Сердце Гвендолин забилось. Она и не надеялась на то, что Николас окажется настолько болтлив.
— Марион? — воскликнула она с притворным изумлением. — Как так может быть?
— Очень даже просто. Наверное, мне не стоит об этом вспоминать, — замялся Кармайкл. Он явно ощущал себя неловко, но желание посплетничать превозмогло. — Старина Уолтер был одно время без ума от Марион!
У Гвендолин потемнело в глазах. Одно дело догадываться о чем-либо, и совсем другое — получить этому прямо подтверждение.
— Гвендолин, с вами все в порядке? — испуганно спросил Ник. — Вы так побледнели…
— Все хорошо. — Она попыталась выдавить улыбку. — Здесь очень душно.
Она задышала притворно тяжело, притворясь, что ей действительно стало дурно из-за духоты. Николас немедленно вскочил и стал распахивать окна. Гвендолин без интереса наблюдала за ним. Мысли ее были далеко. Пока она еще не спрашивала себя, почему известие о чувствах Уолтера к Марион причинило ей такую боль. Но предчувствие будущих страданий уже наполнило ее душу.
25 
