272 
На верхушке думских ступеней – городской голова с коллегами. Стоят в бессилии – разве они управляют городом? Тут же, против этих ступеней, была и первая стрельба 25 февраля. Тут же и сегодня.
Что будет дальше с правительством? И с нами всеми?
Но стрельба – всех объяла и объединила. Солдат с георгиевскими крестами объясняет „котелкам” и „шляпкам”:
– Я пять раз ранен врагом и не могу помириться, чтобы здесь, в Питере, стреляли в наших солдат. Власть должна быть крепкой в руках Временного правительства.
А прибыли от дворца Кшесинской свидетели, что ленинцы там открыто раздают пятирублёвки хулиганью и сброду – чтобы только шли по городу, кричали „долой Милюкова”, „долой правительство”.
Митинги перемешиваются друг с другом, перетекают, уже, кажется, все на улице, никто нигде не работает. Стрельба показала всем, что надо что-то делать.
А вот что! – снимали со стен первомайские флаги, из Гостиного Двора вынесли ведёрки чёрного лака и белой краски, кисти. Распластали флаги и плакаты под аркадами Гостиного, и Коля, лучший в классе шрифтовик, выписывал: „Доверие А.И. Гучкову и П.Н. Милюкову!”, а Дима Сабуров попроще: „Долой анархию!” И ещё люди писали: „Авторитет Временного правительства – залог спасения родины!” – „Сепаратному миру не быть!” – „Долой германский милитаризм!” – „Берегите Временное Правительство!”
Дали подсохнуть, флаги с надписями поднялись – и под них стекались люди. Сговаривались: теперь всем как есть – шагать. Кричали:
– Идите к Казанскому, там назначено!
– Идите на Мариинскую, там назначено!
Со стороны от Знаменской подошла уже состроившаяся манифестация служащих Управления Николаевской железной дороги – и Невский расступался, и кричали им:
– Да здравствует Милюков!
– Долой Ленина, наёмника кайзера!
А те несут: „Арестовать Ленина и его приспешников!” И: „Только согласие Временного правительства с Советом рабочих депутатов спасёт родину”.
Да уже не напуганы тут, – все рады, все в победу верят!
И постепенно – двинулись. Толпа необозримо росла. Толпяное шествие, и ещё большие толпы с тротуаров, с аплодисментами. И со всех балконов рукоплеск, кричат с энтузиазмом, и „ура”.
– Расправьтесь с Лениным и всё пойдёт как следует!
– В Германию его!
А навстречу шёл, его охотно пропускали, – открытый легковой автомобиль, в нём стоял пригорбый Алексинский, размахивал шляпой – и кричал согласное с толпой, и против Ленина.
Восторг толпы всё рос. Сейчас, кажется, и стрелять бы начали – так просто бы не разогнали.
– Ура-а-а, за нами!
– К Мариинскому!
79
Утренних часа два, после ухода Алексеева, Корнилов спокойно занимался.
Спокойно!… Спокойно он в этом городе ни одного дня не провёл, от самого назначения. Но – не случилось за два часа ничего нового. И он пока работал за своего отсутствующего начальника штаба (Рубца-Масальского нельзя было дальше держать из-за Совета, и нового ему не давали назначить, какого он хотел).
А как глупо трусит правительство арестовать ленинскую шайку, всех там, у Кшесинской. Да послать ночью пару грузовиков с вооружёнными командами, да с парой пулемётов. И всё.
Верные команды были у него. А ещё – надёжны и все училища. Собрать силу он мог. Но правительство – манная каша.
Сидел, занимался. Тут стали докладывать о телефонных звонках из воинских частей. Снова какие-то агитаторы мутят солдат выходить на улицу, идти в центр. И только потому ещё никто не вышел, что вчера вечером Исполнительный Комитет приказал частям оставаться в казармах. Но из заводов рабочие – вываливают. И – вооружённые! И направляются в центр.
Так!
Но и тут бы не поехал ещё в правительство, если б не стрельба и убитые на Невском.
Рванулся к ним на заседание. Отказали. Посоветовали: обратиться в Исполнительный Комитет.
В Исполнительный Комитет? Надо себя презирать, чтобы к ним за помощью. Они-то – и есть главные разлагатели армии.
Да чёрт возьми, командующий ты или нет? И что тут терять, на этой собачьей службе? Он ещё три недели назад просил Гучкова отчислить его на фронт.
Неужели ждать, когда придут ворованными винтовками махать под эти окна?
Все училища – послушны. Но есть одно, своё родное, Михайловское, кого и вызвать, как не их. Распорядился передать телефонограммой: две училищных батареи с боевым комплектом выслать немедленно на Дворцовую площадь.
272 
