Особенно,... 
76 
Лицо Дэна застыло, искаженное гримасой гнева.
— Она не получит ни единого моего извинения.
— Вас едва ли можно считать невинным в этом деле. Очевидно, что в номере пресловутого отеля присутствовали два человека. Проиграв столько матчей, не следует атаковать коллег. Вместо того чтобы оскорблять Фэб, вам, возможно, стоит поразмыслить о новых вариантах атаки на поле.
Дэн, казалось, с трудом верил своим ушам.
— Ты подвергаешь сомнению мой метод тренировки? Кадык Рона дернулся, он тяжело сглотнул, прежде чем заговорить снова:
— Мне кажется, я достаточно ясно выразился. Вы вели себя грубо, агрессивно и оскорбительно по отношению к Фэб. Она не только владелица команды и ваш наниматель, она также и человек, заслуживающий всяческого уважения.
У Фэб не было времени, чтобы выразить Рону благодарность за его галантную защиту. Она была слишком обеспокоена злыми черточками, образовавшимися в уголках рта Дэна. Слишком поздно она вспомнила, что перед ними человек, который был склонен встречать все нападки на него яростной контрагрессией.
— А теперь послушай сюда, ты, маленький чирикающий пискун. Как я обращаюсь с Фэб — это не твоего ума дело, и ты знаешь, куда тебе нужно засунуть твои долбаные уроки хорошего тона!
— Прекратите, прямо сейчас, — предупредил Рон. Но Дэн, живущий на адреналине и эмоциях, не знал иных путей самореализации, кроме гнева.
— Я остановлюсь, когда решу остановиться! Если ты не хочешь сыграть своей головой в нужник, полный дерьма, то запомни, что я — единственный, кто отвечает за тренерскую работу в этой команде. Мне кажется, ты возомнил о себе больше, чем можешь из себя выдавить, и только потому берешь под свою защиту женщину сомнительной репутации.
Тяжелая тишина повисла в комнате.
Вся кровь отхлынула от головы Фэб. Она вновь почувствовала себя беззащитной и одинокой.
Дэн опустил глаза. Его рука произвела какой-то незначительный, почти беспомощный жест.
— Я отстраняю вас на неделю, — спокойно сказал Рон. Голова Дэна вскинулась, а его губы сложились в жестокую усмешку:
— Ты не можешь меня отстранить. Я тренер, а не один из игроков.
— Тем не менее я вас отстраняю.
Обеспокоенная, Фэб сделала шаг вперед:
— Рон…
Он поднял руку и мягко произнес:
— Пожалуйста, не касайтесь этого, Фэб. Я делаю свою работу, и делаю ее по-своему.
Дэн сократил расстояние между ними, нависнув над главным менеджером с таким видом, что Фэб съежилась. Он заговорил низким, тягучим голосом:
— Я надеру тебе задницу.
Кожа Рона приняла зеленоватый оттенок, но голос его звучал ровно:
— Я хочу, чтобы вы покинули это здание немедленно. Вам запрещается вступать в контакт с любыми тренерами или игроками до окончания вашего отстранения, то есть до финального свистка следующей воскресной игры.
— Я покину это здание, когда мне, черт побери, заблагорассудится.
— Из уважения к Фэб, пожалуйста, не усугубляйте этого дела.
Несколько секунд Дэн смотрел на него, сжав от ярости губы.
— Ты еще пожалеешь об этом.
— Я уверен, что вы правы. Но я должен поступить так, как считаю нужным для пользы дела.
Дэн смерил его долгим взглядом и тяжелой походкой прошествовал к выходу.
Фэб прижала руку ко рту. Рон нежно сжал ее локоть.
— Пресс-конференция состоится на тренировочном поле в час дня. Я зайду за вами в ваш кабинет.
— Рон, я действительно не…
— Простите меня, Фэб, но боюсь, что меня сейчас вытошнит.
Отпустив ее руку, он опрометью бросился из конференц-зала, пока она с ужасом смотрела ему вслед.
С грохотом, подобным пулеметной очереди, Дэн скатился по лестнице на первый этаж. Широкими шагами он пересек вестибюль и с силой двинул по металлической планке двери, распахивая ее. Яркий солнечный день не смирил его ярости.
Шагая к машине, он прикидывал, что предпринять в первую очередь. Для начала он собирался свернуть шею этому маленькому красавцу. Вывернуть его задницу наизнанку. Любой вид отстранения главного тренера от работы был прямым нарушением его контракта, и его адвокаты сделают фарш из Фэб и ее подлипалы.
Ему надо прекратить вести себя как ослу. Он положил руку на крышу автомобиля и сделал глубокий, неуверенный вздох. Ему стало стыдно; он был зол теперь не на Фэб, а на себя самого. Никогда в своей жизни он не обращался с женщиной так мерзко, даже с Валери. И Фэб не заслужила этого. Она сводила его с ума, но в этом абсолютно нет ее вины. Она была взбалмошной, сексуальной и очень притягательной — по-своему, конечно, в присущей ей манере.
76 
