Последние отзывы

  108  

Эйден посмотрела на маленьких сестер. Обе были прелестны и так похожи, что их можно было принять за близнецов. У них были волосы цвета спелого зерна и небесно-голубые глаза.

— Вы уже слышали, что я рассказала Маргарет, — сказала Эйден. — Нас собираются продать в рабство. Без сомнения, мы окажемся в гаремах.

Маргарет Браун горестно заплакала.

— Никогда, никогда, — всхлипывала она. — Я лучше умру, чем вступлю в связь с язычником.

— Что это с ней? — спросила Розамунда. — Она что, с ума сошла или еще что-нибудь? Эй, послушай, девушка, все женщины ложатся под мужчин. Если нас купит богатый мужчина, мы можем прожить остаток дней без забот. Что в этом плохого, хотела бы я знать? Наша мать была шлюхой, но она всегда хотела, чтобы у нас с Пайпер была жизнь получше. Почему, вы думаете, мы еще сохранили свое драгоценное сокровище? Потому, что она всегда говорила: «Я не позволю, Рози, чтобы вы двое стали дешевками. Я найду хорошего человека, который будет заботиться о вас, и вам никогда не нужно будет раздвигать ноги под каким-нибудь деревенским Томом, Диком или Гарри». Наша мать была хорошей женщиной, — закончила Розамунда и грустно засопела.

Маргарет Браун с ужасом слушала рассказ Розамунды, а Эйден понравилась маленькая жительница Лондона, этот упрямый воробышек, который хотел выжить. Если ей повезет, она добьется своего.

Девушка из Кента закрыла руками лицо и снова заплакала.

Терпение Розамунды истощилось, и Эйден почти засмеялась, увидев это.

— А что говорит Пайпер обо всем этом? — спросила она Розамунду.

— Говорит то, что говорю я. Правильно, Пайпер?

— Правильно, Рози, — бойко ответила малышка.

— Капитан разрешил нам побыть вместе в этой каюте, — сказала Эйден и провела их в жилище Рашида аль-Мансура.

— Ого! — Розамунда с восхищением оглядела большую, красиво обставленную каюту с удобными сиденьями у створчатых окон, выходящих на корму корабля. — Вы что, капитанская милашка на время нашего путешествия, леди?

— Нет, — ответила Эйден, — конечно же, нет.

— Тогда почему же с вами так обращаются? Никто ничего не получает просто так.

— У меня был выкидыш вчера вечером, — тихо сказала Эйден, — и капитан, деловой человек, не хочет, чтобы я испытывала неудобства. Он надеется получить за меня хорошие деньги.

— Почему? Вы же совсем не красавица. Вы не безобразны, но и не красивы, — сказала Розамунда без обиняков.

— Женщины со светлой кожей, светлыми глазами и светлыми волосами высоко ценятся в Берберии, Розамунда. Однако женщины со светлой кожей, светлыми глазами и рыжими волосами вообще встречаются редко. Мне сказали, что я представляю собой целое состояние. Стало быть, мной дорожат.

— Как вы можете так спокойно говорить об этом? — спросила Маргарет Браун, в голосе которой Эйден услышала истерические нотки.

Эйден усадила Маргарет и обняла ее.

— Меня увезли от мужа, — сказала она. — Из-за этого я потеряла своего первого ребенка. Я боюсь так же, как и ты, но если поддамся страху, потеряю контроль над собой, вот тогда меня можно полностью подчинить. Этого я не позволю! Я жива, и до тех пор, пока волей Божьей буду жить, есть надежда. Ты понимаешь меня, Мег? Думаю, что именно это тебе нужно.

— Мой отец называл меня Мег, — сказала девушка из Кента.

— Ты понимаешь, что я сказала тебе, Мег?

— Да, — ответила девушка.

— И ты больше не будешь бояться?

— Попытаюсь, миледи.

— Глупая корова, — проворчала Розамунда, — разве она не понимает, что могло быть гораздо хуже?

— Да, Рози, — сказала Пайпер, — могло быть хуже.

Эйден не понимала, что могло быть хуже их положения, но две маленькие жительницы Лондона поддерживали ее на протяжении всего плавания до Алжира, которое длилось около двух недель. Она, в свою очередь, поддерживала девушку из Кента, которая стала ее тенью. Эйден узнала, что Мег — единственный ребенок, баловень довольно зажиточной фермерской семьи. «Несчастное дитя, — думала Эйден. — Я по крайней мере чему-то немного научилась, пока была при дворе. Эта несчастная совершенно наивна».

Они прибыли к месту своего назначения к вечеру, когда солнце отражалось на белых стенах, окружающих город, на домах, которые, казалось, устремлялись вверх, в горы. Картина была впечатляющей, если смотреть с моря, — гавань, длинный мол, построенный испанцами, город. Эту красоту портила, однако, невыносимая вонь, которую приносил теплый ветер.

  108