Особенно,... 
94 
– По-моему, вы торопите события, милорд. Ведь Эдуард Йорк все еще не вернул корону. Да и схватка между ним и Делателем Королей еще не состоялась. А мой отец, чтобы там вы ни говорили, вовсе не тот человек, чтобы так скоро сказать «аминь».
– Вы еще добавьте, что Делатель Королей по-прежнему популярен в Англии и все вояки боготворят его! Ха! Блажен, кто слепо верует! Уорвик утопил свою победу в вине в тот день, когда бражничал в Ковентри, а Эдуард с войсками приближался к Ноттингему. И пока Уорвик справлялся с очередным приступом недуга, Йорк обошел его, и теперь именно его, венценосца Эдуарда IV, с восторгом ждут в столице, а вовсе не Делателя Королей.
Судя по всему Кларенсу доставляло удовольствие унижать своего тестя в глазах дочери. Поэтому, криво улыбаясь, он продолжил:
– Ваш батюшка, миледи, в решительный момент оказался настолько плох, что даже не смог сесть на лошадь, когда попытался двинуться за Эдуардом, и это видели все его сторонники, все его воины. Целый день после этого он блевал кровью и стонал, а поднявшись к вечеру имел столь жалкий вид, что мало кто поверил бы, что этому человеку под силу остановить Йорков.
Анна прижала руки к груди.
– Вы лжете, Джордж Плантагенет! Вас душит злоба, ибо рядом с отцом вы всегда ощущали свое ничтожество.
Джордж внезапно резко подался вперед.
– Да, я зол на него. Но вовсе не потому, что в чем-то уступал этому спившемуся старику. Я зол из-за того, что он предал меня!
– Предал вас?
– Да. Меня и Изабеллу. Когда я ради него оставил Эдуарда, то он обещал сделать меня королем. Но вместо этого он, словно ручная обезьяна, кинулся к Ланкастерам. Поначалу я думал, что это лишь хитрость, однако после того, как вы обвенчались с принцем Уэльским, понял – меня предали. При Эдуарде я был вторым из Йорков, братом короля, теперь же стал никем.
– Не гневите Бога, милорд. Вы второй протектор королевства, и я не думаю, что Эдуард IV сможет предложить вам должность выше той, что предоставил вам Уорвик. К тому же у Эдуарда есть законный наследник, что преграждает вам путь к трону. У Ланкастеров же нет детей, и по Амбуазскому договору вы все еще остаетесь наследником престола.
На какой-то миг ей показалось, что Джордж осознал то, что она говорит, и торопливо продолжала:
– Сейчас вы заседаете в Совете, Уорвик почитает и любит вас и не оставит в тени. В то же время еще неизвестно, простит ли вашу измену Эдуард или же использует вас в своих интересах, а затем отшвырнет.
Джордж вдруг свирепо грохнул кулаком по столу.
– Дьявол и преисподняя! Клянусь башкой сатаны, это уже ничего не меняет! Еще неизвестно, как долго мы с Уорвиком продержались бы при дворе, вернись в Англию Маргарита. Эдуард же с Ричардом еще в ту пору, когда я был изгнанником и враждовал во Франции с проклятой королевой Алой Розы, писали мне, заклиная вернуться в семью. Тогда я отказался. Но потом, когда братья попали в беду, во мне вспыхнула кровь Йорков, и я уже не мог не помнить, что мы вышли из лона одной семьи.
Анна утомленно кивнула.
– Как это благородно. Разумеется, если отбросить вашу фразу насчет того, что вы были разочарованы в Уорвике, поскольку он не сделал вас королем, а предпочел Ланкастеров.
Джордж уставился на Анну исподлобья сверлящим взглядом.
– Да. И если бы вы не были женой принца Уэльского, я бы мог именно теперь, когда Уорвик бесповоротно разочаровался в Маргарите Анжуйской, убедить его сделать нас с Изабеллой королями. Ведь сейчас, когда он оказался inter mallum et incudem[53], самым разумным было бы возвести на престол меня. Ведь герцогиня Йоркская во всеуслышание объявила, что Нэд – незаконнорожденный, а значит, первым претендентом на престол являюсь я. Ланкастеры слишком слабая ветвь, чтобы оставаться на троне. И я говорил об этом Уорвику, но всякий раз он отмахивался, твердя: «Анна, Анна, и еще раз Анна!» Словно Изабелла и не была его дочерью, и уж во всяком случае менее вас была достойна носить корону.
Теперь Джордж почти кричал. Он тяжело, с присвистом, дышал, не сводя налитых кровью глаз с принцессы.
Анна молчала. Ей стало ясно, как герцогу Кларенсу удалось восстановить Изабеллу против отца и сестры.
Наконец герцог немного остыл и заговорил несколько более рассудительно. Даже мимолетно улыбнулся.
– Только что я был на пристани у Тауэра и наблюдал за вашим отплытием во Францию, миледи. Я был в плаще с капюшоном, и меня никто не узнал. Было слишком темно, и лишь фонари на судне освещали часть пристани и трап. Вам интересно? Смею заверить вас, что ваш дядюшка, епископ Джордж Невиль, собственной персоной проводил вас и благословил в дорогу. Так же, как и сестра. Весьма трогательно было видеть сестер Невиль в момент прощания.
94 
