Особенно,... 
2 
Дин задумчиво поскреб подбородок.
– Не слишком ли вы жестоки к старине бобру?
– Ну все, с меня хватит! – прошипела она, и снова пустилась в путь.
– Еще раз простите, – едва удерживаясь от смеха, крикнул он вслед. – Вот из-за подобных шуточек женщины и теряют уважение к мужчинам. Я стыжусь себя! Не сердитесь и позвольте вам помочь.
Далее у него хватило ума молча наблюдать, как гордость борется в ней с усталостью. Он не удивился, когда усталость победила. Вернувшись, она позволила ему сложить ее хвост. Немного подумала и, прижав хвост к груди, осторожно влезла внутрь. Пришлось сидеть на одной ягодице и пялиться поверх хвоста, чтобы разглядеть дорогу.
Дин сел за руль. От костюма бобра исходил странный мускусный запах, живо напомнивший школьную мужскую раздевалку. Слегка приоткрыв окно, он вырулил на дорогу.
– Итак, куда нам сейчас?
– Прямо и вперед. Примерно с милю. Потом поверните направо у церкви Вечной жизни.
Под грудой вонючего меха она потела, как полузащитник на поле, и Дин включил кондиционер на полную мощность.
– А что в работе бобра есть много карьерных возможностей?
Судя по презрительному взгляду, она точно знала, как искренне развлекается он на ее счет.
– Я рекламировала лесосклад «Беиз биг бивер»[1], ясно?
– Под рекламой вы подразумеваете...
– Дела Бена в последнее время идут не так чтобы очень... по крайней мере мне сказали именно это, – пробормотала она, глядя прямо вперед. – Эта дорога ведет в Ролинз-Крик и к лесоскладу Бена. А вон то четырехрядное шоссе ведет к товарным складам.
– Вот как? Начинаю понимать.
– Ну да. Каждый уик-энд Бен нанимает кого-то стоять на повороте с плакатом, чтобы заманить покупателей. Я была последним козлом отпущения, потому что только круглая дура могла на это согласиться.
– Иуда... насколько я понял, в городе недавно.
– Совершенно верно... последнее время становится все труднее найти кого-то на такую работу, да еще на два уик-энда подряд.
– А где плакат? Не важно. Вы бросили его вместе с головой.
– Согласитесь, вряд ли я могу появиться в городе с головой бобра, – терпеливо, как малому ребенку, пояснила она.
Дин заподозрил, что она вряд ли появилась бы в городе и в таком виде, будь у нее хотя бы что-то под чертовым костюмом.
– Я не видел поблизости никаких машин. – сказал он – Каким образом вы вообще сюда добрались?
– Жена владельца подвезла меня после того, как мой «камаро» испустил дух сегодня утром Она должна была подъехать час назад, чтобы забрать меня, но так и не показалась. Я пыталась сообразить, что делать, когда увидела, как некий козел промчался мимо на «форде-фокусе», за который я помогала выплатить кредит.
– Бойфренд?
– Бывший.
– Тот самый, которого вы готовы прикончить?
– Продолжайте делать вид, что все это шуточки. Кстати, вот и церковь. Держитесь правой стороны.
– Если я привезу вас на место преступления, разве это не делает меня соучастником?
– Хотите им стать?
– Конечно. Почему бы нет?
Он свернул на узкую, покрытую рытвинами улицу, где на заросших сорняками участках стояли убогие домишки в сельском стиле. Хотя город Ролинз-Крик стоял всего в двадцати милях к востоку от Денвера, опасностьстать популярным спальным районом ему явно не грозила.
– Вон тот зеленый дом с вывеской, – показала она.
Он остановился перед глиняным строением, где металлический олень охранял грядку с подсолнухами и вывеску с надписью «Сдаются комнаты». На подъездной дорожке стоял грязный серебристый «форд-фокус». Длинноногая брюнетка с сигаретой в руке небрежно прислонилась бедром к дверце пассажирского сиденья. При виде машины Дина она выпрямилась.
– Это, должно быть, Салли, – прошипела Бобри – Последнее увлечение Монти. Я была ее предшественницей.
Салли была молода, стройна, с большой грудью, что выгодно отличало ее от невзрачной Бобри, хотя появление последней на шикарной машине должно было бы сравнять счет. Глянув в лобовое стекло, Дин увидел, как из дома появился длинноволосый тип богемного вида лет тридцати пяти в маленьких очках в проволочной оправе. Должно быть, это и есть Монти. На нем были широкие полотняные брюки и трикотажная рубашка, судя по виду, сляпанная бандой южноамериканских революционеров. Лет на десять старше Бобри и определенно старше Салли, которой не может быть больше восемнадцати-девятнадцати лет.
При виде «вэнкуиш» Монти замер как вкопанный. Мыском ярко-розовой босоножки Салли ввинтила в гравий сигарету и тоже уставилась на машину. Дин неспешно вылез и, обойдя капот, открыл дверцу, чтобы Бобри смогла без помех приступить к своему убийственному плану. К несчастью, именно в тот момент, когда она пыталась поставить лапы на землю, хвост, освободившись, стал дыбом. Она нервно попробовала сложить его, но он снова распрямился и ударил ее в подбородок, чем так взбесил Бобри, что та врезала по нему кулаком и при этом, потеряв равновесие, приземлилась лицом вниз у ног Дина. Широкое коричневое весло гордо покачивалось над ее попкой.
2 
