Особенно,... 
72 
И теперь тело Захара перестраивалось, принимая ещё более смертоносную форму.
— М-месть! М-месть!! — Гортань изменилась настолько, что вскоре он уже не мог говорить и лишь ревел. Протяжно, зло, по-волчьи задрав голову к небу. Через несколько мгновений его поддержали остальные оборотни. Его стая. Удержать ненависть в себе не смог никто, все поддались кровожадному безумию.
Сквозь багровую пелену проскользнула мысль-воспоминание, и Захар оглянулся на Артёма. Сноходец стоял, пошатываясь, как под порывами ветра. Руки разведены в стороны. Кончики ногтей светятся, левая рука и вовсе горит белым пламенем. Из-под раздувающегося капюшона тянуло смертью. Если же присмотреться, по-особому, как сможет не всякий Перевёртыш, то виделась Ненахову замершая перед броском Серебрянка.
И Захар зарычал как хищник, который приветствует такого же хищника.
…Никто не помнил, как они бежали на звуки боя, как натолкнулись на большую группу аборигенов. В памяти остались какие-то отрывки, после всплывающие в кошмарах и заставляющие вскакивать в холодном поту. Вроде бы Захар перешёл на шаг и бил необычайно длинными когтями странно медлительных туземцев. Полосовал, рвал, колол… Те не успевали ничего понять, даже не сопротивлялись, а он всё бил и бил. Кровь хлестала фонтанами, но ему было мало. Пусть сдохнут все дикари, все до единого!
Какой-то шустрый дедок успел больно ударить его молнией, замахнулся посохом для новой атаки, но кто-то стремительный и гибкий, закованный в чёрную чешую, смахнул ему голову. И сразу новый рывок вперёд.
…Исступлённое остервенение оборотней на время отступило, когда они вышли к месту основного сражения.
Общинники укрылись за баррикадой из бетонных блоков, битого кирпича, мебели, какого-то старого хлама. Как бы жалко ни выглядело это укрепление, дикари взять его пока не смогли. Хоть их и было никак не меньше полутора сотен. Воины с татуировками осыпали общинников градом дротиков, пигмеи раскручивали пращи. В бою не участвовала лишь группа шаманов. Вместе с охраной из семерых бойцов с дубинками и кривыми ножами, колдуны наблюдали за происходящим со стороны.
Одного вида туземцев хватило, чтобы метаморфы вновь захлебнулись яростью. Глотка снова исторгла звериный рык. Захар не стал его сдерживать, вложив в вопль всю накопившуюся в сердце ненависть.
Битва замерла. Выглянули из-за грубо сколоченных щитов защитники Дикого, оглянулись туземцы. Появления третьей силы здесь ждали не все. Староста и его люди знали, что Меченые близко, но распознают ли они их в этих страшноватых монстрах — неизвестно.
Удивительно, но первым в схватку ринулся Артём. Молча, без воинственных криков, Сноходец тенью возник рядом с растерявшейся охраной шаманов. Вокруг сразу закипела карусель схватки, блеснула первая молния…
Оборотни разочарованно взвыли. Они, именно они должны лезть в бой, а тут их опередил какой-то Сноходец. Безбашенный Тони прыгнул в самую гущу врагов, следом за ним тараном ударил Борис.
Такого Захар стерпеть не мог и, ревя, как пароходная сирена, врубился в толпу дикарей. Снова рвал когтями, колол отросшими на локтях и коленях шипами. Его пытались бить в ответ, но он уходил от ударов и снова атаковал. Крутился волчком и взвивался в прыжке, чтобы навалиться сверху, растоптать, порвать глотку. Рядом неистовствовали товарищи.
Месть! Месть за всё. За убитых мужчин, за замученных женщин, за то будущее, которого их пытаются лишить. Месть, месть…
Когда рядом, тонко крича, свалился оборотень, Захар решил, что в него попали дротиком. Даже удивился, как аборигены ухитрились шкуру пробить. Но одного взгляда хватило, чтобы понять, дело не в копье. У раненого оборотня отсутствовала правая рука и часть плеча. На их месте зияла огромная спёкшаяся рана.
Колдуны?! Но там же Артём!
Инстинкт заставил метнуться вбок, а туда, где он только стоял, ударил чёрный луч. Наткнулся на бьющегося в истерике раненого пигмея, и того буквально разорвало на части.
Проклятье!
Сноходец навёл немало шороху среди шаманов. Из вояк уцелело четверо, но выжившие в бой лезть не спешили. Захар прекрасно видел искажённые ужасом лица, как дрожит их оружие. Чем-то Артём до смерти их напугал. Даже жалко, что он не видел.
Ещё больше досталось самим колдунам: двое никогда не встанут, ещё один натужно воет, зажимая распоротый живот. На ногах остались трое шаманов. Или, верней, целых трое. Пусть потрёпанных, получивших ранения, но готовых драться до конца. Один из них и швырялся заклятиями в оборотней. Где же Лазовский?!
72 
