— Отсюда он кажется пошире, чем с того места.
— Да, но и выше тоже. Держись. Если мы поскользнемся здесь, то донизу нам лететь долго.
Приближаясь к выступу, возвышающемуся над склоном примерно в человеческий рост, Блэк слегка ускорил бег. Несколько пролетов отделяло выступ от вершины утеса. Жеребец прыгнул.
Задними копытами Блэк ударился о ледяное возвышение, идущее под выступом. Набрав скорость, Блэк пролетел дальше. Обломок льда треснул и полетел в пропасть, но конь уже вознес передние ноги на уступ, вытянувшись стрелой. Еще мгновение, и жеребец перемахнул через край и приземлился.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да, — последовал ответ.
Не сговариваясь, всадник и конь медленно повернули головы и посмотрели вниз, туда, где ветры вздымали снег, рыча и завывая. Дилвиш потрепал Блэка по плечу.
— Великолепно, — вымолвил он. — И здесь, и там я немного волновался.
— Ты что, считаешь, что волновался один?
— Нет. Мы сумеем спуститься. Блэк кивнул.
— Хотя нам придется двигаться значительно медленнее. Возможно, будешь держаться за меня и шагать сзади. Посмотрим. Этот выступ слегка выдается назад. Пока ты будешь занят своими делами, я разведаю местность. Надеюсь, удастся найти более легкий путь. Сверху видно лучше.
— Хорошо, — ответил Дилвиш, спрыгивая на ближнюю к утесу сторону.
Всадник снял перчатки и принялся разминать руки, затем подул на них и сунул за пазуху.
— Ты уже решил, где будешь взбираться?
— Вон там, слева. — Дилвиш махнул рукой. — Расщелина уходит вверх, а по краям я вижу какие-то неровности.
— Одобряю твой выбор. Как ты туда доберешься?
— Начну восхождение здесь. Эти опоры достаточно хороши, а пока устрою привал.
Дилвиш расстегнул пряжку пояса и забросил меч за спину. Воин снова растер руки и надел перчатки.
— Думаю, пора начинать, — заметил он. — Спасибо, Блэк. Надеюсь, увидимся.
— Как хорошо, что ты носишь эльфийские ботфорты, — заметил Блэк. — Если поскользнешься, то знаешь, что в конце концов станешь на ноги.
Дилвиш фыркнул и потянулся вверх.
* * *
В темном платье, закутавшись в зеленую шаль, старуха сидела на небольшом возвышении в углу длинного подземного зала. В настенных светильниках горели свечи, превращая в жидкость покрывавший стены и потолок лед. Недалеко от ног старухи чадила на камне масляная лампа. Что-то бормоча себе под нос, она достала завернутые в платок хлебцы.
Рядом темнели три тяжелые деревянные двери, перехваченные стальными полосами. Над ними виднелись крохотные глухие оконца. За дверью в центре послышался неясный шум, но она ничего не расслышала.
С неровного каменного потолка падали капли, образуя на полу небольшие бесформенные лужицы. По полу была разбросана солома. Монотонные звуки сливались с заунывным пением.
— Мои крошки, мои миленькие, — пела она. — Придите к Мег, придите к Мамочке Мег.
В дальнем углу слева от дверей кто-то закопошился в соломе. Старуха поспешно отломила кусок хлеба и бросила его туда. Послышались шорохи и звуки борьбы. Она кивнула, откинулась назад и улыбнулась.
Где-то, возможно из-за центральной двери, послышался глухой стон. Старуха на мгновение прислушалась, но стон не повторился.
Она бросила еще кусочек хлеба в тот же угол. Звуки стали более частыми и отчетливыми. Солома вздыбилась и рухнула на пол. Бросив еще кусок, старуха поджала губы и что-то прощебетала.
Мег принялась бросать все новые и новые куски.
— Мои крошки, — запела она снова, в то время как с десяток крыс подбежали ближе, набросились на хлеб и принялись его жадно поглощать. Из темных углов на свет выползали все новые и новые особи, бросающиеся в схватку. Отдельные попискивания стали громче и переросли в настоящую какофонию.
Смеясь, старуха бросила еще несколько кусочков недалеко от себя. В борьбу уже вступило порядка сорока крыс.
Из-за средней двери донесся звон цепей, а затем снова стон. Маклонившись вперед, старуха поставила лампу справа у стены. Разломив еще хлебец, она разбросала мякиш у себя под ногами. Вокруг возились крысы, приближаясь все ближе и ближе. Визг нарастал.
Послышался тяжелый звон цепей и стон, значительно более громкий. Чтото задвигалось внутри камеры, с силой ударившись о дверь. Дверь содрогнулась, и новый стон перекрыл визжание крыс. Слегка дернувшись, старуха бросила взгляд на дверь.