ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  66  

У Линды нет тайн перед Фомой.

С чего ты взяла?

…завидуешь?

…всё. Хватит.

III

Плющ разросся на всю ограду. Лишь в одном месте в багряно-зеленой листве был вырезан прямоугольник. Калитка открылась, выпуская Регину на пологий склон. Ударили звуки – музыка, голоса, смех – так друг, здороваясь, хлопает по плечу. Яркая мозаика: люди на ковре травы. Солнечные зайчики – скольженье наперегонки по бирюзовой глади озера. Гладь «зеркалит», вспыхивая золотом; озорники-зайчата норовят прыгнуть тебе в глаза. Скинь туфли! босиком по траве! В воздухе повисла трибуна, вся в блестках и мишуре, как «майское дерево»; по углам – гроздья шаров, рвущихся в небо. Шары чуть не лопаются от гордости, словно это они удерживают трибуну над землей, а не спрятанные внутри антигравы.

…аромат ванили…

нотка свежего лайма…

шоколад с орехами…

блестки-колокольчики…

Радуга коллективной пси-ауры. Живая клетка-великанша со множеством ядер-личностей. Вирт менталов. Редкий случай…

– Регина?

– Карл?! Тебя не узнать!

Бывший «карлик» ухмыльнулся, подбоченившись:

– Да уж! Карл Брегсон, граф организмики, к вашим услугам!

Ростом молодой граф, как и предполагалось в детстве, не вышел. Компенсируя этот недостаток, он обзавелся солидным брюшком и отрастил усики-стрелочки. Сюртук брусничного цвета; значок Академии, в атласной «бабочке» – заколка из иридия…

– А ты как? Кстати, отлично выглядишь!

– Я психир. Училась на Сякко, работаю в клинике…

– На Сякко?


«Карлик – пассивный!»

«Сам ты карлик! Я выше тебя вырасту!»

Образ-архив («Лови, телепасс!..»):

Лар-ги.

Оппозиция: свой-чужой.

Личное пространство: отсутствие.

Быть в том, что делаешь.

«Шестеренки».

Работа «под шелухой».

Средство: насилие.

Методика.

Цель.


Карл моргнул. Лицо его приняло отрешенное выражение. Не прошло и пары секунд, как он, распаковав архив в полном объеме, вплоть до карпов в пруду и гуся в кувшине, с удовлетворением кивнул:

– Оригинальный метод! Согласуется с постулатурой организмики. Вертикаль взаимосвязей…

Зычный голос прервал его монолог:

– Дамы и господа! Коллеги! Друзья!

Пауза.

– Прекрасные мои «лебедята»!

На трибуне стоял Фердинанд Гюйс. Госпожа Хокман зимой ушла на повышение – в Департамент образования. Новый директор был сама элегантность, чтоб не сказать – пижон. Смокинг цвета летних сумерек, «лунный» жилет…

– Кто из вас любит торжественные речи?

– Никто!

– Вот и я не люблю. Поэтому скажу просто: «Лебедю» – сто лет!

– Ура-а-а!!!

…волна накрывает с головой…

…увлекает в пенный водоворот…

…выталкивает на поверхность…

Чуть не оглохнув на обоих слоях, Регина вопила вместе со всеми.

– Мы встали на крыло. Разлетелись по Ойкумене. Но сегодня все, кто смог, собрались здесь. Мы – живая история. Будет справедливо, если я предоставлю слово старейшему из нас, человеку, которому выпала честь стать первым преподавателем «Лебедя»…

«…ненавижу эти его паузы…»

«…не может быть!..»

«…ну же!..»

– …которого многие из вас хорошо знают…

«…нарочно тянет, гад!»

«…не томи!»

– …заслуженному учителю Ларгитаса, полному кавалеру ордена Чести, виконту педагогики – Альбрехту ван Эсмунду!

«Он еще жив?! – ахнула Регина, прижимая ладони к горящим щекам. – Неужели ван Эсмунд из первых преподавателей? Вот это да! Я не знала… он никогда не рассказывал…»

Освобождая место, Гюйс отступил в сторону, на подвесной мостик. Позади директора произошло какое-то движение. Наиболее ушлые из выпускников поспешили воспользоваться зрением тех, кто стоял выше по склону. Последние не возражали. И все увидели: Альбрехт ван Эсмунд до сих пор сохранил сходство с одуванчиком. Только теперь это был одуванчик, обласканный порывом ветра. Облако белого пуха вокруг головы старого учителя исчезло. Хотя, разменяв пятнадцатый десяток, можно не стесняться лысины. Эскалатор вез ван Эсмунда вверх, к трибуне; старик держался за поручень с осторожностью человека, идущего по кромке обрыва. За ним дежурили двое парней, готовые подхватить в случае надобности. Их помощь не потребовалась. Шагнув вперед, ван Эсмунд взялся за край трибуны, обвел собравшихся взглядом – цепким, внимательным, без признаков рассеянности…

  66