121 
Чадит, трещит свеча…
…Когда он вошел? Статный красавец, он словно минутой ранее перешагнул раму портрета кисти Винсента Гольфайне: камзол бордового атласа, темные чулки плотно облегают стройные мускулистые ноги, церемониальная шпажка, игрушка с изящной рукоятью. И все эти подвязки, брыжи, буфы, золотые пряжки на туфлях из кожи молодой виверны… Безукоризненно! Льняные локоны парика свободно падают на плечи. Породистое, удлиненное лицо аристократа – вежливая маска, из-за которой глядит плохо скрываемая, зато естественная скука.
Зачем он здесь?
Откуда?
Ах да, наверху в разгаре торжество по поводу трехсотлетия университета! Наверняка кто-то из знатных меценатов. Конечно же, его пригласили – как иначе? – и ему быстро надоело общество ученых мужей, сухарей и педантов…
Смотрю на гостя.
Наверное, так смотрели бы на меня три старушечки из каморки, если бы однажды увидели.
– В этих подвалах? Во тьме кромешной? Дитя мое, убегая от суеты, я не думал, что застану здесь живую душу. Там, наверху, праздник, огни, скоро начнется фейерверк…
Зажат в сильной руке, трехглавый змей дышит язычками пламени.
Подсвечник.
– Но ведь и вы сбежали от огней во тьму? Не правда ли, ваша?.. – заканчиваю вопросительной паузой, ибо не знаю, как обращаться к незнакомцу.
– Ваше! – смеется он. Белые зубы, румянец на щеках, и неожиданно грустные лучики в уголках темных, внимательных глаз. – Разрешите представиться: наше сумасбродное высочество, герцог д'Эстремьер. Для близких друзей – Губерт, для насмешников и подхалимов – Губерт Внезапный.
Превращаюсь в камень.
– Чем занимается мой просвещенный собеседник в уединении? Вызывает духов из бездны? Пишет историю Отечества? Наслаждается тишиной?
– Размышляю над сутью вещей.
– Вот как? Удивительно! В глуши пыльных архивов… И в чем, позвольте полюбопытствовать, мой рассудительный собеседник видит оную суть?
– Если это действительно интересует ваше высочество…
Овал Небес!
Он слушает.
«Омфалос, как одно из космических начал человека, тесно связано с элементалями Земли – это пуп, начало укоренения и роста зародыша, вплоть до полнообъемной личности. Омфалический культ – культ жертвенности, связанной с вращением во времени, с Кругом Судьбы, смерти и рождения. В отличие от фаллического культа, символизирующего нисхождение снаружи вовнутрь, назначение омфалических связей – обратное…»
…Рыцари в млечно-белом: тролли-снеговики из свиты Ледяной Императрицы. Рыцари в угольно-черной броне: смоляные плащи полощутся на ветру.
Двор разделен на две половины: черную и белую.
– Свет и Тьма!
– Добро и Зло!
– Виват магистру Хендрику!
Помоги мне, Вечный Странник! Дай силы не расплакаться, не расхохотаться в голос. Так они понимают суть бытия, основу Мироздания, философию двух Единств, в сокровенной глубине рождающих Омфалосы, пуповину личности, крохотный шарик, каморку со старушечками… Наивный фарс, балаган, двуцветный маскарад, серьезные мины на полудетских лицах – еще бы! дали прикоснуться к Великой Тайне! теперь мы Посвященные!
Дети играют в войну.
Орден Зари.
Это ничего, это пустяк, я это вытерплю. Главное – теперь есть возможность работать. Вокруг меня целый замок, пусть и маленький; вокруг меня – Майорат, подарок Губерта… Скрипторий, лаборатория, кабинет, возможность приглашать необходимых консультантов. И – книги! Те, которых не нашлось в университете, о которых даже мечтать было страшно. Сегодня привезли Эразма Кудесника: «Пуп земли, как он есть», «Основы Универсума», и кажется, что-то еще. Я изнываю от желания взглянуть, перелистать, но приходится ждать окончания церемонии.
– Свет! Тьма!..
Жду.
«Прославленный семант Годфрей Хагги утверждал, что частица „ом“ означает священный голос, звук, возникший в особом месте („лос“). Слог „фа“ значит „возглашать“. Таким образом, „омфалос“ – „место, где звучит Ом“, центр вибраций маны, истинная завязь пупка личности, а вовсе не божественный фаллос, как считают умники из Коллегиума…»
А у балкона – резные перильца.
Низенькие.
…Жар! Тело горит, мысли путаются. Нет рук, нет ног, ничего нет – лишь судорожно пульсирует сгусток жидкого огня в животе. Тьма застилает взор, свет выжигает мысли. Тьма. Свет. И я.
– Лекаря! Скорее!..
– Магистр!.. с балкона…
Не надо лекаря. Есть другой способ, привычный с детства. Только – наоборот.
121 
