Особенно,... 
153 
Гладь Титикурамбы искрилась сусальным золотом, наслаждаясь теплом уходящей осени. По расплавленному металлу озера лениво скользили рыбачьи лодки. Солнечные блики играли на концах удилищ, превращая мирные рыболовные снасти в боевые пики, а самих рыбаков – в еще одно воинство, ждущее зова трубы. Ибо никто не должен оставаться в стороне во время великой битвы двух начал! И мы не останемся. Кош сестренке уши с корнем открутит; граф зачитает нотацию блудному внуку, вспомнив знатных предков, содрогнувшихся во гробах, поименно, а сам барон…
Внизу великолепная шестерка придержала лошадей, шагом подъезжая к упавшему. Добро растягивало удовольствие. Рене удалось наконец освободить ногу – затравленно озираясь на ходу, пульпидор захромал прочь с упрямством серийного самоубийцы: веревка оборвалась, из омута выплыл, от яда проблевался… Он боролся до последнего, не желая отдавать Омфалос ни черным, ни белым, ни Бдительному Приказу, ни Тихому Трибуналу. Один из светлых рыцарей что-то крикнул беглецу, с весельем помахав рукой: не спеши, мол, все равно не уйдешь!
Добро всегда побеждает Зло!
Лишь одно темное облачко омрачало радужное настроение барона. Какого, простите, рожна отряд юных лоботрясов погнался за горбуном?! Дуалистическая борьба чистых начал вменяет в обязанность атаковать любого, одетого в черное? Вполне возможно, но – только на территории Майората! Или у наших идеалистов проблемы не только с головой, но и с географией? Или молодым людям известно, что Пуп Земли находится у пульпидора?!
Откуда?!
Уяснив тщету бегства, Рене Кугут остановился: гордец-ворон не желал выглядеть смешным в глазах стаи орлов-гонителей. В руках его возникла знакомая шестопыра. Ретрактор полыхнул молнией, когда Рене картинно занес оружие для первого удара – сдаваться на милость победителей горбун не собирался.
Но тут Чума еще разок оправдала дурную репутацию.
Груда валунов за спинами квесторов ожила, шевельнулась, словно исполинские птенцы-зозулята вдруг надумали вылупиться из яиц. Каменная скорлупа треснула, зазмеилась разломами, обнажая зыбкие контуры тел: чудовища? демоны? На безумных яйцах, как по волшебству, возникли фигуры людей-наездников: черные, черные, черные…
Жвалами Нефаса Ехидного сверкнули клинки, вылетая из ножен.
Семь оседланных валунов горной лавиной ринулись на рыцарей Утренней Зари.
* * *
Встала она поздно.
Нежась в постели, достойной королевы, и чувствуя определенное парение души, вигилла попыталась сосчитать дни, когда ей удалось выспаться без помех, и с грустью обнаружила: для подсчета с лихвой хватает пальцев на двух руках. Будил папаша Куколь, вредный с похмелья, будил кашель тетушки Эсфири, рано начинались утренние лекции в Универмаге, звала труба незаконченного диссертата, звенел в ухе колокольчик службы, Месроп слал вызов ни свет, ни заря, трибунальские дела выгоняли на улицу в рассветную сырость…
О, подруга, вне сомнений, пересчёт этих блаженных дней заснуть по-новой не поможет! – в отличие от подсчета стай грифонов и легионов саранчи, который медикусы рекомендуют при бессонице.
Еще раз убедившись в преимуществах Чуриха и в том, что лишь некроманты умеют по-настоящему любить жизнь, Анри оставила ложе. Накинув поверх ночной сорочки халат, любезно предоставленный гроссмейстером – не Фросин, с петухами, а новый, из тончайшего, светло-лилового шелка, с вышивкой гладью – она выглянула из дверей спальни. В коридорчике, застыв соляным столбом, ожидала худенькая дрейгурица. Рядом со служанкой, намертво перегородив проход, стояла огромная лохань, где грузно колыхалась темная вода. Цвет воды и колыханье, как если бы в неподвижной лохани кто-то ворочался на дне, смутили Анри, но виду она не подала.
Задумай гросс покушение на опасную гостью, он мог бы это сделать сто раз, и куда менее экстравагантным способом. Хотя, судя по складу характера Фроси, лохань с голодной каракатицей-вигилоедкой вполне в его вкусе.
– Большой живой товарищ расположен умыться? – радушно спросила дрейгурица, не меняя позы. Наготу поднятой скрывала лишь бахромчатая повязка на бедрах, обычная для чурихской обслуги. Пожалуй, раньше, в эпоху домогильного существования, сочетание тонкой талии и внушительного бюста у красотки сводило с ума толпы сластолюбцев. Да и сейчас, окажись рядом чародей с некро… с некоторыми наклонностями…
Неизвестно, кого бы выбрал озабоченный чародей из двух присутствующих здесь милых дам.
153 
