189 
– Что дальше? – без особого энтузиазма осведомился пульпидор.
– Дальше? Полагаю, капитул Ордена Зари завизирует убедительную победу темных идеалов, поставит себе в заслугу спасение цивилизации… гм-м… – Фрося хмыкнул с убийственной иронией. – До спасения нам далеко, но капитулу об этом знать не обязательно. Главное: ваш срок правления, мой милый Аспид, продлится на четыре года. А вы, не в службу, а в дружбу, пользуясь властью, обеспечите мне и ряду моих коллег прямой доступ к медальону. Совместными усилиями, тщательно изучив сложившуюся ситуацию…
– Я не вернусь в Майорат.
– Перестаньте капризничать! Речь идет не о вашем желании. Мы говорим о вещах куда более серьезных, нежели причуды молодого человека!
– Я не вернусь в Майорат.
– Может, белые будут сговорчивей? – вмешался деловитый и, как всегда, предприимчивый барон. – Если мы передадим медальон им, обеспечив проникновение на территорию Майората и дальнейшую победу, будущий Белый Голубь… Я имею в виду, мой племянник… он даст согласие на доступ к реликвии…
Поймав ненавидящий взгляд горбуна, барон осекся и замолчал.
– Беру свои слова назад, – спустя минуту сообщил он. – Если мой племянник ночью кидается на любимого дядю с ножом… да и вы, Рене… Извините. Я иногда бываю слишком прямолинеен. Служба. Еще раз извините.
Гроссмейстер прекратил чесаться и сокрушенно вздохнул.
– С этими живыми сплошные проблемы… Амбиции, воззрения, принципы! То ли дело старый добрый покойник! – никаких амбиций, никаких принципов…
– Я тоже против возвращения медальона в Майорат, – сказал, подходя, Фернан Тэрц.
Профос не чесался, но все время приглаживал волосы, расчесывал их пальцами, поправлял на висках, и никак не мог удовлетвориться результатом. Впрочем, несмотря на нервность движений, голос Тэрца звучал ровно.
– Я обещал молодому человеку, что Надзор Семерых заберет останки Хендрики Землич, намоленные или нет, и предпримет все возможное для спасения. Не для изучения, а для спасения. Я держу свое слово. И слишком хорошо знаю, насколько «ряд коллег» способен увлечься «тщательным изучением ситуации». Гроссмейстер, вас я не имею в виду.
Поклонившись некроманту, бывший стряпчий сделал шаг к горбуну.
– Сударь Кугут, вы понимаете, что в нашем случае спасением окажется гибель омфалоса? Смерть давно умершей женщины, окончательная и бесповоротная? Найди мы способ уничтожить без последствий броню намоленности, я первый буду настаивать на прекращении существования этого артефакта. Мертвые должны лежать в могилах, при всем моем уважении к искусству некромантии. Мертвецы иногда начинают вести слишком бодрый образ жизни – но мертвец, выставленный на всеобщее обозрение, мертвец, как объект поклонения… Помните Карийский Мавзолей, где служили молебны мумиям сатрапа Мавсола и его сестры-жены Артемии? Чем это закончилось для несчастных Карий? Я против.
– Хорошо, – согласился гроссмейстер. По гримасе, исказившей Фросино лицо, было ясно видно: ничего хорошего он не видит. – Ваши предложения, дамы и господа? Учтите, после драки на перекрестке наш чудесный медальон перешел в активную фазу. Пуп Земли «осознал» пик високосного цикла; сейчас он не воспринимает никого и ничего, кроме квеста и квесторов. Оставь мы юных сорвиголов под замком, увези в Реттию, на край света – реальность в их восприятии искажена влиянием реликвии. Черно-белым, категорическим императивом. И останется искажена до завершения цикла, когда Омфалос успокоится и скатится в пассивную фазу ожидания. Поэтому я и предлагал сперва завершить цикл…
– Вы – мудрый человек, гроссмейстер. Но я не готов принять вашу мудрость, – профос оперся о перила, глядя в редеющий мрак. – Знаете, почему? Я и Хендрика Землич – у нас слишком много общего… Сегодня вы рассказывали сударыне вигилле про меня и доцента Кручека с его теорией «антиманы»…
– Да, – кивнул Эфраим. – Я уже тогда предполагал, что вы, сударь блокатор – действующий семант, как и остальные ваши коллеги. Я только не знал, как вы этого добились.
– Ничего страшного. Думаю, еще год-два, и механизм блокации станет общеизвестен. Тайна Петруччио, глуповатой марионетки в театре кукол.
Фернан Тэрц сощурился.
– Общеизвестен, сказал я. Но не общедоступен.
* * *
Вас когда-нибудь сажали в тюрьму? Нет? Странно, а по вам и не скажешь… Что говорите? Семь лет – не срок? Это смотря откуда считать. Если с веранды уютного домика в кадавральне – может, и не срок. А если из темницы-одиночки, слепо уставясь на рунированную решетку окошка…
189 
