Особенно,... 
76 
— Кто там? — машинальный вопрос, вопрос-рефлекс, отработанный годами.
—Мы.
— Мы?! — переспрашиваю я, чувствуя себя персонажем из старого глупого анекдота про наркомана. — Какие такие мы?
Ну не мог, не мог этот сиплый бас принадлежать моему замечательному кентавру! Режьте меня на части, заплетайте вокруг стерженьков, перья сизые вставляйте по самые гланды — никак не мог! Но звонок-то правильный?.. или нет? Как там Фол свистел? Тирьям-пам-па-папам… а может, папам-пам?
— Дядько Йор вже дома? — осведомляются снаружи на чудовищном «суржике».
— Не… нет его. Еще нет.
Если требуемый дядько Йор — псих Ерпалыч, он же Молитвин Иероним Павлович, он же беглый сотрудник НИИПриМа, то я сказал правду.
— А якщо пошукаты? — бас раздраженно скрежещет и добавляет после томительной паузы: — Ты, хлопче, одчиныв бы, а? Мы ж тебя не знаем, не ровен час, дверь вышибем и за вихры…
Чувствовалось, что это не пустая угроза.
— А ты… вы… собственно, с кем имею честь?! — задаю я сакраментальный вопрос, внутренне сжимаясь в страхе за судьбу своих вихров.
Уж больно многим их за последние дни потрепать хотелось.
— Матюгальники мы, — со всей наивозможной степенностью ответствует бас, доверху заполняя подъезд обертонами. — Валько-матюгальник со Второй Песочной. Нас дядько Йор на сегодня кликали, бомжа-счезня у Руденок гонять. Та ты одчиняешь чи глазки строишь, йолоп хренов?!
— Тут сейчас Фол вернется, — сообщаю я на всякий случай, чувствуя себя пацаном, стращающим ворога лютого призраком старшего брата. — Ты Фола знаешь? Он, между прочим, за хлебом поехал… одно колесо здесь, другое — там. Понял?
— За хлебом — то славно. Утомлюсь, тебя лупцуючи, а ось и хлебушек! Не казав, он черного привезет чи батончиков? Страсть люблю черный, с сальцем, с часнычком…
Я плюю на конспирацию и начинаю «одчинять».
* * *
Валько-матюгальник со Второй Песочной оказался тщедушным мужичонкой в ватнике. Ниже меня на полголовы. Такому не чужие вихры трепать, а законную супружницу умасливать, дабы трешку на пиво выдала. Впрочем, кроличий треух сидел на макушке Валька с достоинством боярской шапки («горлатная» — пришло на ум полузабытое словцо), а клочья ваты, обильно торчавшие из прорех, превращали телогрейку в подобие царской мантии.
Горностай вульгарис.
А если учесть, что Вальково «мы» звучало истинно по-королевски… «Мы, Валько XIV, Матюгальник всея Срани Дальней, Ближней и Средней, милостиво повелеваем — ржаного нам хлебушка, и побольше!..»
Отодвинув меня в сторону, гость прошествовал в коридор и перво-наперво огляделся.
— А не брешешь, хлопче? — неласково буркнул он, шмыгая красным от холода носом.
На кончике носа висела и все не хотела падать здоровенная капля.
— Насчет чего? — я мало-помалу обретал уверенность.
Да такого заморыша соплей перешибешь, это вам не с архарами рукоприкладствовать! Может быть, я все-таки главный герой? Просто мне об этом сказать забыли?
— Насчет дядька Йора. Ей-Богу, брешешь… Эй, дядько, ты здеся? Вернулся? Хоронишься, да?!
Я взял Валька за круты плечи и попытался развернуть к двери передом, а ко мне, так сказать, задом. Куда там! Он даже ; не шелохнулся, словно я двигал не его, а битком набитый комод.
— Не, не сбрехал, — сообщил матюгальник со странным удовлетворением, к которому примешивалась изрядная доля душевного расстройства: дикая, удивительная смесь, о которой впору стихи писать. — Нема-таки дядька. А ты, хлопче, стало быть, той самый пьяндыжка, шо дребедень всяку сочиняешь… нам эти, колесатые, про тебя сказывали. Лады, лады… Будем собираться, благословясь! Мулетка готова?
Видимо, по лицу моему было ясно видно, что я думаю относительно боеготовности загадочной «мулетки», ибо Валько соизволил добавить:
— Ну, оберег! Нам счезня без мулетки гонять несподручно… Ох, ты-таки йолоп, хлопче, — даром что колесатые за тебя го-рой… Плетень, плетень новый где?!
В слове «плетень» Валько делал ударение на первом слоге, и я начал кое-что понимать. Мотнувшись в комнату, я уцепил с пола красоту свою нетленную, в пять проводков с грусть-тоскою пополам; а заодно и связку оперенных электродов прихватил.
— Это? — злорадство просто текло из всех моих пор, когда я протягивал сокровища вредному матюгальнику. — Как мулетка, сойдет? Электродиков не желаете-с?! Свеженьких, с пылу, с жару?!
Он не отозвался на подначку.
76 
