Последние отзывы

  35  

– Акира, верни девочке бинокль.

– Мой гораздо лучше.

– Послушай, Акира, так нехорошо говорить. Не все же такие счастливчики, как ты.

Марико потянулась за биноклем, и на этот раз мальчик выпустил его из рук.

– Скажи девочке спасибо, – велела мать.

Толстый мальчик, не проронив ни слова, шагнул в сторону. Его мать неловко рассмеялась.

– Спасибо тебе большое, – обратилась она к Марико. – Ты очень добрая. – Потом она поочередно улыбнулась Сатико и мне. – Великолепный вид, не правда ли? Надеюсь, вы хорошо провели день.

Тропинка, устланная сосновыми иглами, вела вверх по склону горы зигзагом. Мы шли по ней не спеша, часто останавливаясь передохнуть. Марико молчала и, к моему удивлению, вела себя довольно прилично. Однако почему-то не пожелала идти с нами вровень. Она то отставала, заставляя нас обеспокоенно оглядываться, то спустя минуту забегала вперед и шла первой.

С американкой мы снова встретились часа два спустя после того, как сошли с фуникулера. Она и ее спутница спускались по тропинке вниз и, завидев нас, радостно нас приветствовали. Мальчик, шедший позади, нас словно и не заметил. Проходя мимо, американка что-то сказала Сатико по-английски, и в ответ на реплику Сатико громко рассмеялась. Ей, видимо, хотелось остановиться и поговорить, но японка с сыном шага не замедлили, поэтому американка помахала рукой и двинулась дальше. Когда я выразила Сатико восхищение тем, как она владеет английским, она рассмеялась и ничего не ответила. Встреча с американкой, я заметила, странно на нее подействовала. Она притихла и шла рядом со мной, погруженная в свои мысли. Тут Марико снова вырвалась вперед, и Сатико обратилась ко мне со словами:

– Мой отец пользовался глубоким уважением, Эцуко. Поистине глубоким уважением. Однако его иностранные связи привели к тому, что сделанное мне брачное предложение взяли назад. – Она слегка улыбнулась и покачала головой. – Как странно, Эцуко. Теперь кажется, что все это было в другой, прошлой жизни.

– Да, – согласилась я. – Слишком многое переменилось.

Тропинка снова круто пошла вверх. Деревья расступились, и перед нами внезапно открылось необъятное небо. Обогнавшая нас Марико, взмахнув рукой, прокричала что-то и возбужденно заспешила вперед.

– Я мало виделась с отцом, – продолжала Сатико. – Он почти постоянно был за границей, в Европе или в Америке. В молодости я мечтала оказаться когда-нибудь в Америке – отправиться туда и стать киноактрисой. Моя мать меня высмеивала. Но отец внушал мне, что если я прилично выучу английский, то легко смогу заняться бизнесом. Английский я учила с большим удовольствием.

Марико остановилась на ровной площадке, похожей на плато, и снова что-то нам прокричала.

– Помню, как однажды, – говорила Сатико, – отец привез для меня из Америки книгу – «Рождественскую песнь» по-английски. Я прямо-таки сразу загорелась, Эцуко. Мне захотелось выучить английский так, чтобы прочесть эту книгу. К сожалению, мне это не удалось. После свадьбы муж запретил мне учиться дальше. И даже заставил эту книгу выбросить.

– Это очень жалко, – вставила я.

– Таким уж он был, Эцуко. Очень строгим и очень патриотичным. Внимательностью никогда не отличался. Но происходил он из высокопоставленной семьи, и мои родители сочли его хорошей для меня партией. Я не противилась, когда он запретил мне учить английский. В конце концов, особого смысла в этом больше не было.

Мы добрались до места, где стояла Марико: это была квадратная площадка, выдававшаяся в сторону от тропинки и огражденная несколькими большими валунами. Могучий ствол рухнувшего дерева был превращен в скамью, с гладкой отполированной поверхностью. Мы с Сатико уселись на нее передохнуть.

– Не подходи близко к краю, Марико, – окликнула дочь Сатико. Девочка подошла к валунам и стала осматривать окрестности через бинокль.

Здесь, на самой верхотуре, на выступе горы, с которого открывался непривычный вид, меня охватило беспокойство: мы взобрались так высоко, что гавань выглядела отсюда сложным механическим устройством, помещенным в воду. За гаванью, на противоположном берегу, вздымалась цепь холмов, уходившая к Нагасаки. Суша у подножия холмов была сплошь занята жилыми домами и другими строениями. Далеко по правую сторону гавань переходила в открытое море.

Мы немного посидели, переводя дыхание и наслаждаясь свежим бризом.

  35