Последние отзывы

  115  

— Сколько их там? — осведомился у ближайшего дозорного начальник стражи Львиных ворот, первым вскарабкавшись на стену.

— Сразу и не разглядишь… — стражник до рези в глазах всматривался в пятнышко на горизонте.

— Что, так много? — зрение начальства явно оставляло желать лучшего.

— Немало, однако! То ли четыре штуки, то ли пять… Нет, пятый — это наш повелитель! А четвертый — возница. Троих везет, клянусь Третьим глазом Шивы!

— Не путаешь? Смотри у меня… В смысле лучше, лучше смотри!

— Да что ж я, господина с бабой перепутаю?! — возмутился дозорный. — Обижаешь, начальник…

В последнее время среди воротных стражей из бывалых распространилась странная мода. Многих выше (и не очень) стоящих они именовали коротко и смачно: «начальник» — опуская приставку «господин» или там, к примеру, «досточтимый».

Стоящие выше — особенно которые не очень — делали вид, что так и должно быть. Видимо, нравилось…

Знаменательное известие вихрем облетело Город Слона, и когда золоченая пасть Львиных ворот распахнулась перед запыленной колесницей, улицы Хастинапура уже успели запрудить празднично одетые толпы народа.

Почетный эскорт — дюжина всадников в парадных доспехах на белых камбоджийских рысаках — поджидал Гангею тут же за мостом. И пришелся как нельзя кстати: шестеро верховых сразу — двинулись впереди, расчищая дорогу и время от времени охаживая плетьми излишне восторженных горожан, то и дело норовивших угодить под копыта.

Приветственные крики, сумятица, грохот барабанов, цветы, радостные лица… Пожалуй, самого Индру, вздумай Громовержец явиться в Хастинапур, встречали бы обыденней!

Регент гордо возвышался в «гнезде», подняв десницу в приветственном жесте и улыбаясь подданным вымученной улыбкой. Мечталось об одном: поскорее добраться до дворца, сдать девиц Сатьявати, которая, должно быть, измаялась от ожидания — и завалиться спать. Увы, покамест приходилось сиять начищенной монетой, изображая живой монумент под названием «Возвращение трижды героя Вселенной». «Ничего, до дворца рукой подать — вытерплю. Подданные что дети! Народу полезно драть глотку и бросать цветы».

Захваченные Грозным девицы, однако, и не думали радоваться или дарить хастинапурцам лучезарные улыбки — как, по идее, полагалось бы будущим счастливым женам царевича Вичитры. Две младшие, Амбика и Амбалика, дружно уставились в пол, лишь изредка зыркая по сторонам на манер пойманных, но так и не смирившихся с пленом зверьков. Старшая же, Амба, жгла взглядом затылок регента, и всю дорогу Гангее казалось, что его драгоценный чуб вот-вот задымится.

«Будь у девки Жара побольше хоть на комариный чих — не миновать пожара!» — усмехнулся про себя регент, удачно скаламбурив.

Девичьи взгляды давно перестали смущать Грозного.

Но вот наконец внутренние ворота дворца сомкнулись за их спинами, отрезав от уличного шума и толчеи. Колесница въехала в благословенную тень дворцовых стен, и регент устало вытер пот со лба, пока возница останавливал упряжку.

Жарко.

К нему yжe спешили слуги с опахалами из павлиньих перьев, челядь, дворцовый распорядитель…

— Мы рады видеть господина в добром здравии! Вдовствующая царица и юный царевич с советниками ожидают Грозного в Церемониальном зале!

Раздраженно махнув рукой, Гангея прервал поток речей.

— Помогите царевнам сойти с колесницы и пригласите следовать за мной.

Амба только фыркнула и ловко перемахнула через высокий бортик. Ее сандалии, украшенные жемчугом, сердито стукнули о мраморные плиты двора. Две младшие царевны снизошли до предложенной помощи и последовали за взбалмошной сестрой более чинным образом.

Еще поднимаясь по ступеням, Гангея слышал, как распорядитель торжественно возвещает о его прибытии вместе с «будущими супругами славного царевича Вичитры». Дальше регент слушать эту трескотню не стал.

Один-единственный взгляд на привратников — и двери перед Грозным распахнулись словно по волшебству. Высокие двустворчатые двери из полированного дерева шала, в проем которых спокойно мог пройти слон.

«Скорей бы все это закончилось», — подумал Гангея, переступая порог Церемониального зала. Где-то глубоко внутри, на месте надлома, медленно нарастала опухоль глухого раздражения. Он сделал все, что от него хотели, быть может, не самым лучшим образом — но сделал. Теперь он устал и хочет спать — а тут все эти церемонии… Ладно. Не впервой. За власть и славу тоже приходится расплачиваться. В частности — вот этим.

  115