ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  67  

— Твой выбор принадлежит только тебе, — после долгой паузы заговорил Рама, начиная тачать наперсток. — Равно как и мой. Ты хочешь поделиться, получить совет — или переубедить меня? Люби кого хочешь, но не забывай всех, и не навязывай другим своего мнения!.. Особенно силой. Иначе это все, что угодно, но не любовь. Разложить пышногрудую красотку на прибрежном песке или прямо внутри челна, сорвать цветок удовольствия — страсть, похоть, нетерпение юнца, но к любви это не имеет никакого отношения!

— Ты уже знаешь? — Гангея зарделся так, что даже светлячки отпрянули от юноши, боясь обжечься. — Ну конечно, тебе всегда все известно наперед!..

— Мне? — в свою очередь удивился Рама. — Это аллегория, дурашка! А тот вислоухий осел, кому недоступны аллегории…

И осекся.

— Ясно. С аллегориями все ясно. Перейдем к грубой прозе. Скажи, мой мальчик, когда в тебе взыграла кровь твоих замечательных предков, ариев Севера? Мне, как грубому южанину и твоему гуру, хотелось бы знать: до очистительного поста в островном ашраме или после? И если до, то опять же — когда?

— До, — стыдливо признался Гангея, с ужасом ожидая гнева учителя. — Там девушка-перевозчица… она пахла рыбой… и мы… вот.

— Пахла рыбой? Странные, однако, вкусы у потомственного кшатрия, любителя всего утонченного… Ну да ладно, о вкусах не судят, как сказал один асур, женясь на буйволице. А как ее зовут, твою рыбью красавицу? Чья она дочь? Должен же я знать, когда ко мне прибежит разгневанный папаша, о чем с ним говорить! Представляешь: махну в неведенье топориком…

— Ты прекрасно знаешь ее отца, гуру! Это Юпакша, староста рыбачьего поселка! Того, что близ слияния Ямуны и… и мамы.

Рама отложил кожу и дратву с иглой, после чего долго глядел на своего ученика.

Встал. Подбросил в костер новую порцию хвороста. И потом еще долго рассматривал притихшего Гангею.

— Ты лишил девственности Сатьявати, приемную дочь моего приятеля Юпакши?

— Да.

Все. Губы не слушались, язык отказывался повиноваться, тело наполнила вялость и безразличие. Сейчас учитель возьмет свой топор и… правильно сделает.

Мальчишка! Павлин похотливый!

— Ты знаешь, как ее прозвали в поселке? — неожиданно спросил Рама, и голос аскета еле заметно дрогнул. — После того, как выгнали?

— Какая разница?

— Если бы ты не заговорил о своей любви к Опекуну Мира — никакой. Рыбаки прозвали твою избранницу Кали. Ты знаешь, что означает это слово? Я не имею в виду имя страшной богини-убийцы, хотя по сравнению с ее тугами-душителями мы, столь презираемые тобой шиваиты, выглядим кроткими телятами! Тебе известно, что значит Кали на благородном языке?!

— Да, гуру. Кали — значит «Темная». Но какое это имеет отношение?..

— Прямое. Только шиваиты знают правду: все смертные аватары Опекуна — или те, кто предрасположен к этому, — носят одинаковые имена. Иногда это прозвища. Кришна, то есть Черный, Кали, то есть Темная, или…

Рама-с-Топором замялся.

Гангея во все глаза смотрел на учителя поверх костра. Впервые он видел Парашураму, грозу кшатриев, таким.

— Или Рама, что значит Вороной, — твердо закончил аскет.

— Но ведь и ты…

— И я. У меня нет прямых доказательств, однако это так. Да и какие могут быть доказательства, когда дело касается Троицы? Но однажды, мальчик мой, я зарубил собственную мать — и не этим самым топором, как врут глупцы! У меня тогда еще не было никакого топора…

3

…Когда двадцатилетний Рама вернулся к родительскому ашраму, его отец, Пламенный Джамад, был в гневе.

Жена Джамада без чувств лежала на земле, а рядом бродили двое единоутробных братьев Рамы. Ухмыляясь слюнявыми ухмылками идиотов.

— Она позавидовала! — вепрем ревел Пламенный Джамад, топорща пегую с проседью бородищу. — Ты слышишь, единственный сын мой?! Эта мерзавка позавидовала! Царь, видите ли, купался в реке с женами! Вот где, видите ли, жизнь! Она посмела сказать об этом мне, потомку Бхригу, отца мудрецов! Гнусь! Сучий плевок! Я приказал этим слюнтяям убить нечестивую на месте — но они отказались! Они посмели! Даже под угрозой проклятия, которое не заставило себя долго ждать!..

Вокруг разъяренного Джамада вовсю полыхал ореол Жара-тапаса, и Рама не мог смотреть прямо на отца. Глаза слепило.

— Убей ее! — рычал отшельник, чей норов был притчей во языцех от Махендры, лучшей из гор, до северной Кайласы. — Убей завистливую гадину! Она недовольна своей участью — посмотрим, как ей понравится Преисподняя! Или ты тоже хочешь познакомиться с отцовским проклятием?!

  67