97 
— Что ж, они правы, — сказал Куин. — Так и есть. Итак, ты согласна, чтобы я дал эту работу Нэшу Пенфилду?
— Ну конечно же! — сказала Жасмин. — Я скажу бабушке, и ты не услышишь от нее возражений. Тебе нужно только поговорить с Нэшем Пенфилдом. Он с Томми внизу, в гостиной. Я хотела, чтобы они сыграли на фортепьяно, Нэш знает, как играть. Томми знает одну песню. Но Томмии говорит, что после того как кто-то умрет, ты не играешь несколько недель. Теперь мы не обязаны придерживаться традиции, потому что все последнее время живем, будто в гостиничном номере. И я сказала Томми, что он может исполнить песню.
Квинн поднялся и пошел с Жасмин. Я последовал за ними вниз. Я хотел хорошенько разглядеть фортепьяно. Я не обращал внимания на то, что Мона шла следом и вела себя благопристойно и сдержано. Все это сплошное притворство.
Мудрейшие не попадаются на подобные уловки.
Томми сидел за величественным агрегатом в большой гостиной. Это была старинная вещь, очевидно, все еще работающая.
И он плакал, самую малость, а Нэш стоял над ним. Я ощутил неподдельную любовь Нэша к Томми.
— Томми, — сказал Квинн. — знаешь, во времена Бетховена жила одна женщина, потерявшая дитя. И терпела лишения. Бетховен приходил к ней без приглашения и играл для нее на фортепьяно. А она лежала наверху, отчаявшаяся, и слушала, как он играет для нее в гостиной, и эта музыка была подарком, чтобы принести ей успокоение. Ты можешь играть на фортепьяно, если тебе нравится. Ты можешь подарить музыку тетушке Куин. Давай же. Распахни врата Рая своей музыкой, Томми.
— Ты говоришь, маленький господин, о том, что сам бы хотел исполнить, — сказала Жасмин.
— Это песня Патси, — сказал Томми. — Патси прислала нам CD, когда мы были в Европе. Я написал домой, чтобы мне прислали какой-нибудь сингл. А тетушка Куин позаботилась о том, чтобы там оказались сюиты для фортепьяно, чтобы я мог выучить песню. Она по-настоящему ирландская и очень грустная. Я хочу исполнить ее для Патси, чтобы, может быть, ее душа успокоилась.
Квинн ничего не сказал. Он побледнел.
— Начинай, сынок, — сказал я. — Это хорошая идея. Тетушка Куин будет довольна, и Патси тоже. Патси услышит тебя. Исполни нам песню.
Томми опустил руки на клавиши. Он начал с простой, звучащей очень по-кельтски баллады. В ней можно было уловить и очарование голубых полей Кентукки. Потом, поразив нас всех, он начал выводить лиричные рулады хорошо поставленным негромким мальчишеским сопрано, и были они такими же скорбными, как и музыка.
- Иди, скажи моим дружкам,
- Чтобы меня не звали.
- Иди, скажи моим корешам,
- Чтоб без меня танцевали.
- Иди, скажи, тем, кого люблю
- Чтобы домой не ждали.
- Среди могил теперь скорблю
- Слоняюсь сиротливо.
- И не успеет опасть листва
- Как я сойду в могилу
- И вверх и вниз она шуршать
- Все будет по ступеням.
- Из мягких трав моя кровать.
- Подарит мне забвенье.
- Но, ох, и холодно мне.
- Мать давно почит в покое.
- Увижу ли теперь опять
- Лицо ее простое?
- Нет больше снов и веры нет.
- Хочу придумать песню,
- О том, как сцена была и свет
- Звук музыки чудесной.
- Но осень я давно ждала
- И все заплывает красным
- Все эти ноты и слова.
- Ведь скоро я угасну.[6]
Мы стояли вместе, скованные печалью от услышанного, как будто находились под воздействием сильных чар.
Квинн склонился, чтобы поцеловать Томми в щеку. Томми же просто созерцал разложенные перед ним ноты. Жасмин обнимала его за плечи.
— О! Это было прекрасно, — сказала она. — И это написала Патси, и она знала, что ее ждет, знала.
Потом Квинн зазвал с собой в столовую Нэша. Мона и я пошли с ним, хотя в нашем присутствии не было настоящей необходимости. Я это понял, как только они расселись, чтобы начать разговор.
Я заметил, что Нэш все понял с первых слов и просто сгорал от желания занять должность, которую ему расписывал Квинн. Я разгадал, что это было тайной мечтой Нэша. Сам он только ждал удобного момента, чтобы предложить такой вариант Квинну.
Тем временем в гостиной Жасмин попросила Томми снова исполнить песню.
— Но ты же на самом деле не видела призрак Патси, ведь нет? — спрашивал Томми.
— Нет, нет, — говорила Жасмин, стараясь его успокоить. — Я просто заговорилась. Не знаю, что на меня нашло, не бойся призрака Патси, не думай об этом. Кроме того, когда видишь призрак, то надо сотворить крестное знамение, и дух сгинет, вот и все. А теперь спой мне снова песню. Я буду петь с тобой.
97 
