Особенно,... 
86 
Она тоже не смогла.
— Ты, черт бы тебя побрал, законченный эгоист, — сказала она Богусу, сжимая ногу Кольма.
— Я тебя очень хорошо понимаю, и я тебя очень люблю, — ответил он. — Просто это, черт побери, страшный риск.
— Живи спокойно, Джек, — произнесла Тюльпен и выпустила ногу Колма.
Тюльпен восприняла просьбу Бигги не показывать Кольму близость их отношений более серьезно, чем Трампер. Она устроила Кольма на ночь в своей кровати, лицом к рыбкам и черепахам. Богус должен был спать с ним, если только он не забудется и не потянется обнимать ребенка среди ночи. Сама она спала на кушетке.
Трампер прислушивался к сладкому дыханию Кольма. Какие беззащитные лица у спящих детей!
Кольм проснулся в полутьме пред самым рассветом, плача и вздрагивая: он хныкал, что хочет пить, требовал, чтобы рыбы вели себя тихо, и жаловался, что сумасшедшая черепаха набросилась на него, затем снова заснул, прежде чем Тюльпен успела принести ему воды. Она не могла поверить, что ребенок, который был таким шустрым днем, мог так перепугаться ночью. Трампер объяснил ей, что это совершенно естественно, — некоторым детям снятся кошмары. Кольм всегда спал беспокойно, едва ли две ночи подряд обходились без плача, загадочного и необъяснимого.
— Это понятно, — сказал он Тюльпен, — если учитывать, с кем ребенок живет.
— Но кажется, ты говорил, что Бигги хорошо с ним обращается, — обеспокоенно произнесла Тюльпен. — И по твоим словам, Коут тоже. Ты имел в виду Коута?
— Я имел в виду себя, — вздохнул Трампер. — Да пошел он… этот Коут, — пробурчал он. — Этот замечательный человек…
Тюльпен также поразило то, насколько полностью просыпаются дети утром. Глядя в окно, Кольм вел беседу с самим собой, рассуждая, чем он хотел бы заняться, потом слонялся по кухне Тюльпен.
— Что было в йогурте? — фрукты.
— О, а я думал, это комки.
— Комки?
— Как в каше, — пояснил Кольм.
«Ага, — подумал Богус, — так, значит, Бигги не умеет варить кашу. Или, может, в этих комках повинен этот сверх меры талантливый Коут?»
Но потом Кольм завел разговор о музеях, интересуясь, есть ли музеи в Мэне. Да, корабельные, как сообщила Тюльпен. Здесь в Нью-Йорке есть музеи с картинами и скульптурами, и еще музеи истории и естествознания…
Они отвели его в музей с машинами. Именно этого он и хотел. У главного входа в музей высилось хитроумное сооружение гигантских размеров: груда шестеренок, рычагов, паровых свистков и стучащих палочек, высотой с трехэтажное здание и шириной с хороший амбар.
— Что оно делает? — спросил Кольм, застыв как громом пораженный перед этим чудовищем. Создавалось впечатление, что эта штуковина была сконструирована сама для себя.
— Я не знаю, — сказал Трампер.
— Я не думаю, что оно в самом деле что-то делает, — заметила Тюльпен.
— Это такой вид механизма, да? — спросил Кольм.
— Ну да, — сказал Трампер.
Там оказались сотни машин. Некоторые были изящными, некоторые мощными, некоторые можно было завести и остановить самому, некоторые походили на шумных убийц, а некоторые просто отдыхали, как огромные диковинные животные в зоопарке, которые постоянно спят.
В длинном тоннеле, ведущем из здания, Кольм остановился и потрогал стену рукой, ощутив вибрацию всех этих машин.
— Надо же, — произнес он, — их можно почувствовать.
Трампер ненавидел машины.
В другом музее показывали вестерн о B.C. Филдсе, так что они повели Кольма туда. Оба, мальчик и Трампер, радостно вскрикивали во время фильма, а Тюльпен мирно спала.
— Кажется, ей не понравился фильм, — прошептал Богус Кольму.
— Мне кажется, она просто устала, — прошептал в ответ Кольм. Немного помолчав, он добавил: — Почему она спит на кушетке?
Поспешив переменить тему разговора, Трампер сказал:
— Может, она нашла этот фильм не слишком веселым?
— Но он же веселый.
— Угу, — согласился Трампер.
— Знаешь что? — прошептал Кольм задумчиво. — Девчонки не очень любят смешные вещи.
— Не любят?
— Не-а. Мама не любит и… как ее зовут? — Он. ткнул пальцем в сторону Тюльпен.
— Тюльпен, — прошептал в ответ Трампер.
— Тюльпен, — повторил Кольм. — Она тоже не любит смешное.
— Ну…
— А ты любишь, и я тоже.
— Ну да, — прошептал Трампер. Он подумал, что мог бы слушать ребенка бесконечно.
— Коут тоже считает, что вещи бывают смешными, — продолжал Кольм, но с этого места Трампер перестал его слушать. Он смотрел, как B.C. Филдс везет наводящего ужас грабителя банка к дальнему концу дока, нависающего над озером. Филдс заявил грабителю: «Отсюда тебе придется брать лодку». Кольм прибегнул к уловке, засмеявшись так громко, что разбудил Тюльпен, но Трампер даже не смог заставить себя убедительно улыбнуться.
86 
