ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  26  

Чувствуя легкую дурноту, Хильда вскарабкалась по лестнице и постучала в комнату Питера. Услышав в ответ невнятное бормотание, вошла. Питер, как и всегда, возлежал на кровати, опираясь о горку грязных подушек. Костюм состоял из рубашки и брюк, ноги босы, руки сложены на груди, взгляд задумчивый. В общем, он был красивый парень. Светлый блондин (в отца), лицо, несколько склонное к полноте. Хороший прямой нос и удлиненного разреза синие глаза делали его, вероятно благодаря некоторому сходству с молодым Наполеоном, похожим на юного воина. По виду он лидер, подумала Хильда, с нежностью и раздражением глядя на расслабленную фигуру сына. Тот поприветствовал мать зевком и слегка пошевелил пальцами как и прежде покойно сложенных на груди рук.

— Таллис где-нибудь в доме? — спросила Хильда.

— Если он еще жив, то где-нибудь да находится. Не здесь.

— Оснований предполагать, что он мертв, насколько я понимаю, нет?

— Ни единого.

— Ты получил мою записку? — Да.

— Питер, то, что я видела в кухне, возмутительно. Почему ты хотя бы не вымыл посуду?

— Я продумаю этот вопрос.

— Продумай и вопрос починки входной двери. Для этого достаточно простой отвертки. Есть в доме отвертка? По-моему, я ее видела на шкафу.

— Возможно.

— И все-таки необходимо запирать входную дверь.

— Люди, живущие наверху, выходят и возвращаются в любое время.

— Но почему бы, ради Христа, им не пользоваться ключом?

— Потому что они мусульмане. А кроме того, они потеряют ключи, и все мы окажемся взаперти.

Вздохнув, Хильда с большими предосторожностями опустилась на краешек стула. Сиденье было продавлено. Солнечный свет заливал комнату и безжалостно обнажал ее пустоту. Хильда вздрогнула. Лишенная тяги к уюту комната всегда пугает. А здесь, кроме стула и железной кровати Питера, не было почти никакой мебели. Стояла большая коробка, наполненная старой обувью (не Питера), веревками и какими-то кожаными ремнями. Зеркало с туалетного столика было свинчено, сам он завален горой предметов. Пол, сбитый из планок немореного дерева, заляпан грязью, беленые стены испещрены паутинными лапками трещин и кое-где оторочены паутиной.

Удрученный взгляд Хильды упал на вещи, сваленные на туалетном столике. Там было два транзистора, три безусловно новых шелковых носовых платка, фотоаппарат, блестящая кожаная коробочка, в которой, скорее всего, лежали запонки или другая какая-то ювелирная мелочь, довольно дорогой с виду электрический фонарик и зажигалка в эмалевом корпусе. Не успела она спросить Питера обо всех этих вещах, как дверь распахнулась.

Показалось два ряда ослепительно белых зубов и вихрь черных, как вакса, волос:

— Мызно щераз взятшайник?

— Конечно. Ты знаешь, где он. Дверь закрылась.

— Что это было? — спросила Хильда.

— Это был мусульманин.

— На каком языке он говорил?

— На английском.

— И что он хотел?

— Взять наш чайник.

— Почему он не купит собственный? Это недорого.

— Не знаю, — ответил, подумав, Питер и закрыл глаза.

— Господи, Питер, — простонала Хильда. — Как я хочу, чтобы ты не жил в этой клоаке! А кстати, где книги, которые я принесла в прошлый раз? Их почему-то нигде не видно.

— Проданы.

— Питер! Твои альбомы по искусству! Ты ведь их так любил!

— С этого рода искусством у меня покончено. А деньги были нужны. Частично они пошли Таллису. — Питер слегка приоткрыл глаза.

— Нет никакой необходимости отдавать деньги Таллису. За комнату я плачу. А того, что дает отец и еще прибавляю я, тебе на жизнь более чем достаточно.

— Так я не жалуюсь. Напротив, благодарен.

— Ради бога, не говори никому, даже Таллису, что я добавляю тебе от себя. Твой отец ничего не знает об этой добавке. Узнав о ней, он пришел бы в ярость и был бы абсолютно прав.

— Я уже сказал Таллису, но он никому не скажет.

— Господи, как мне не нравятся все эти сложности! Наверное, я просто не справляюсь с ролью матери.

— Мама, не заводи все сначала. И, пожалуйста, обойдись сегодня без слез.

— Но что ты собираешься делать? Ведь нужно куда-то двигаться. Нужно как-то войти в человеческое сообщество. Нельзя провести в постели всю жизнь.

— Шш-шш, успокойся, милая моя мама. Дай руку. Вот так. Нет, только руку. Да-да, все в порядке, ты знаешь, что я люблю тебя.

— Но, Питер, ведь необходимо попробовать…

  26